Божий одуванчик

Прежде всего он постарался убедить себя в том, что в течение всей предыдущей жизни завышал свои возможности. И благодаря этому все время чувствовал, что находится не на своем месте.

Это ощущение несвоевременности и неуместности тех или иных жизненных пертурбаций приводило к тому, что Владимира постоянно мучили сомнения.

Страшные, неотступные сомнения в своей совершенной ненужности.

Он считал себя не машиной смерти, которой он, по сути, был долгие годы и которую мастерски воспитали из него выдающиеся специалисты еще советских спецслужб. Совсем не так.

По своей психологической организации, по мироощущению он был скорее актером. То есть личностью, воспринимающей жизнь по законам сцены и оттого страшно уязвимой и противоречивой: и безжалостным, и ранимым, и жертвой, и палачом.

По этому поводу ему часто вспоминались строки Андрея Вознесенского, которого он вообще-то не любил, предпочитая ему Гумилева и Пастернака. Но строки именно этого поэта определяли всю его жизнь:

Дай Бог быть тертым калачом,
Не сожранным ничьею шайкой,
Ни жертвою, ни палачом,
Ни барином, ни попрошайкой.

Дай Бог не вляпаться во власть,

И не геройствовать подложно,
И быть богатым, но не красть,
Конечно, если так возможно…

Это оказалось невозможным. Он был и жертвой, и палачом, он воровал и вляпывался во власть, чтобы потом на коже остались незаживающие, жуткие подпалины.

Он был тертым калачом в шайке, красиво именуемой спецотделом ГРУ «Капелла».

Он был человеком, во многом играющим опасную роль трагического шута даже наедине с самим собой.

Его заставили быть таким прихотливые и жестокие жизненные обстоятельства.

Тиски судьбы, в которые он попал сразу же после того, как в восемнадцатилетнем возрасте оказался в так называемой «группе сирот» при Высшей школе ГРУ, группе, на основе которой несколькими годами позднее был сформирован знаменитый отдел «Капелла» — элитная, наисекретнейшая и самая высококлассная часть спецназа внешней разведки.

Гроссмейстеры смерти, как образно назвал офицеров «Капеллы» Константин Ильич Малахов.

Владимиру приходилось играть, чтобы выжить. Он играл гениального убийцу, чистильщика, элитного палача — при этом всегда чувствуя, что он только пешка в большой игре.

Несмотря на все, чем щедро одарил его господь, он чувствовал себя винтиком отлаженной до совершенства системы, марионеткой в руках сатаны.

Такие размышления, возможно, смешны и более пристали театру и сцене.

Но когда они проникают в каждую клеточку тела и там перерождаются в такую боль, что жизнь сужается до провала черного неба, затиснутого между крышами домов, — тогда совсем другое дело…

…Раз за разом он ловил себя на мысли, что в тех или иных ситуациях моделирует в сознании свое изображение, как в полузадернутом прозрачной тьмой зеркале.

И читает там каждую черточку, пропитанную лживой и глубоко трагичной игрой.

Он никогда не мог позволить себе быть самим собой. И, вероятно, поэтому, достигнув возраста Христа, продолжал ничего не значить.

Жизнь словно текла мимо него — фигляра, циника, убийцы.

И поэтому он сидел сейчас в этой питерской квартире, купленной на остатки московских денег его брата, один. Ведь не считать же, что одиночество разряжают два храпящих пьяницы в наполненных тягучей и липкой тишиной комнатах.

О таких, как он, прагматичные американцы презрительно говорят сквозь зубы: «Fuckin looser!» — «Гребаный неудачник!»

Теперь ходи по Питеру и ищи ветра в поле — убийц друзей своего брата.

* * *

Утро выдалось хмурым.

Озабоченный апокалипсическим похмельем, Фокин дополз до холодильника и залил в свою глотку три бутылки пива. Только после этого он умиротворился и начал варить пельмени и кофе.

Пробуждение Ильи было еще более тяжелым.

Он проснулся ближе к полудню, когда Владимир, Афанасий и Гарант ушли на работу. Дотянувшись до пульта дистанционного управления, Илья включил телевизор. Потом выпил пива, поел и снова заснул.

…А когда проснулся, по телевизору показывали местные новости.

Илья зевнул и хотел было выключить телевизор, но в этот момент белокурая дикторша проговорила:

— А теперь криминальные новости. Сегодня утром во дворе дома номер восемнадцать по…скому проспекту обнаружен труп молодого человека лет около двадцати двух — двадцати трех.

Он был убит ударом вязальной спицы в горло.

По уточненным данным, это Осокин Олег Вячеславович, уроженец Санкт-Петербурга, студент четвертого курса Финансово-экономической академии…

Илья подскочил на диване, выпучив глаза и не смея верить своим ушам, и почувствовал, как крупные иглы леденящего страха втыкаются вдоль позвоночника в его лихорадочно вздрогнувшее тело…