БП. Между прошлым и будущим. Книга 1

Это тем более несправедливо, потому что многие слои населения, довольно большие, стали жить гораздо хуже, и для них советский период был периодом стабильности и определенного благосостояния. Им никогда не объяснишь, что они были неправы в этом своем благосостоянии, лишь потому, что у некоторых диссидентов был конфликт с советской властью — а они, эти люди, они жили своей жизнью. Поэтому мы и стараемся отойти от мифа — мол, все прошлое плохо, и пытаемся все-таки дать взгляд и на ту эпоху сбалансированным, и давать слово всем.

Ближе к концу беседы мы еще вернемся к этой теме. А сейчас я задал вопрос, могущий смутить многих нынешних руководителей когда-то популярных российских периодических изданий. Но я его задал:

— Сегодняшний тираж «Литературки» многократно ниже былого — так может, причина этому как раз в курсе, которого придерживается сейчас ваше издание, в его «поправении»?

Поляков оставался невозмутимым:

— Да, тираж сейчас не тот, что был, но ведь падение нашего тиража абсолютно сопоставимо с падением тиража всех крупных изданий. Скажем, у нас сейчас тираж 78 тысяч, у «Известий» — 230 тысяч — также соотносился трехмиллионный тираж «Литературки» советского периода с 10-миллионным тиражом «Известий».

Признаюсь, я остался собой доволен, оставив как бы без внимания замечание Полякова по поводу «идеологического давления» на прессу в Америке…

Когда деньги пахнут…

И теперь предложенный мной следующий вопрос выглядел уместно:

— За счет чего все же живет сегодня «ЛГ»? Коллектив редакции солидный, помещения недешевы, не говоря уже о типографии…

— Основные источники бюджета, который формируется у «Литературной газеты» сегодня: подписка, розница и реклама, — не задержался с ответом собеседник.

— Но ведь рекламы почти нет в газете — чем это объясняется? Скромной подпиской?

— На первом месте в доходах стоит все же розница, потом подписка. Что же касается рекламы, мы, зная, что наш читатель традиционно, главным образом, гуманитарно сориентирован, стараемся рекламу давать направленную, тематическую. Например, у нас печатается вкладыш «Наука» — это наш совместный проект с Академией наук, и мы за это получаем какие-то деньги. У нас есть и развлекательные рекламы. Коммерческой рекламы у нас действительно немного, хотя есть традиционная реклама «Аэрофлота». Не так много у нас в стране изданий, рассчитанных на эту среду, и поэтому реклама идет «целевая»: мы если и не монополист в этом отношении, то один из них. Существует же огромное количество узко направленных изданий — медицинских, посвященных отдыху, международным услугам и т. д.

— А не случалось ли вам отказать по каким-то мотивам в приеме рекламы? Притом, что платной рекламы немного, такая роскошь была бы рискованна…

Задавая этот вопрос, я припомнил собственную практику — бывают же обстоятельства…

— Да, были такие случаи — от одной партии, не буду называть какой, мы рекламу не приняли. Это была такая, скажем, агрессивная реклама, где пытались очернить людей — и мы отказались от нее. Знаете, напечатаем такой материал за деньги, даже в качестве полемического — и мы встанем в череду этих «продающихся» изданий… «Нет, — говорим мы, — дорогие друзья!»

— И кто же решает в таких случаях, брать ли рекламу — вы лично?

— Зачем я? — есть же отдел рекламы…

— Но они советуются с вами, когда реклама носит спорный характер, и все же вы принимаете решение?

— Нет, это вопрос профессиональный — я доверяю больше нашим специалистам… У нас вообще очень профессиональные сотрудники, во всех службах. В первую очередь это, конечно, журналисты: вот мой первый заместитель, он долгие годы возглавлял газету «Неделя».

Этот тезис Полякова сомнения не вызывает — действительно, газету делают профессионалы.

Здесь я позволю себе небольшое отступление. Что касается практики службы рекламы — будь я знаком со статьей «Литературки», попавшей ко мне в руки уже по пути домой, в полете, — я бы задал вопрос Полякову: не лукавит ли он, говоря о принципиальном подходе сотрудников к приему платной рекламы? Во всяком случае, думать, что материал этот помещен в «Литературке» за большие деньги, мне было бы приятнее.

Поясню: на полной полосе приведена беседа с лицом, подозревавшимся в причастности к деятельности крупнейшей преступной группировки и задержанным в этой связи правоохранительными органами в Европе во время его зарубежной поездки. Отпустили его там — ну, и слава богу.

Не стану цитировать тезисы этой беседы — интересующихся отошлю к июньским выпускам «Литературки». Но этот текст, правда, не в первую очередь, наряду с некоторыми другими публикациями газеты, побудил меня вежливо отклонить предложение Гамаюнова стать «нашим человеком в Калифорнии» — о чем я сообщил ему электронным письмом уже из Лос-Анджелеса…

* * *

— И все же, возвращаясь к теме, — продолжил я, — в какой степени работа в газете отвлекает вас лично от писательства?