БП. Между прошлым и будущим. Книга первая

– И его выпустили в такой должности? – удивился я.

– Представь себе – и наверное, по той же причине. Меня из Вены на три дня раньше других вывезли – в Париж. А остальных отправили по традиционному венскому каналу – через Рим. Ну, и началась у меня великолепная жизнь – какой, наверное, никогда больше не будет. Я чувствовал себя настоящим «поручиком Киже». И когда я говорил им это, они отвечали: молчите – а то нам неинтересно будет с вами работать. То есть я должен был подчиняться всей этой пропагандистской машине.

И меня повезли по всему земному шару.

– Ну, и все же, что ты успел за эти годы сделать в России? – вернулся я к теме.

– Восемь фильмов. «Годен к нестроевой» – мой последний фильм: я был в нем и режиссером, и сценаристом. А еще один документальный – «Господи, кто я?» И художественные – «Попугай, говорящий на идиш», «Ноев ковчег», «Актер Шопен»… Сейчас и книги мои издаются массово – два миллиона их суммарный тираж. Причем, оплачивают книги хорошо. Но главное, я готовился писать великий роман – я тебе уже говорил о нем, называться он пока будет «Пляска рыжих».

Почему «рыжих»? Это – три или четыре поколения одной семьи. Структурно роман строится по известным стандартам семейных хроник – вроде «Голсуорси» и т. д. Но я нашел очень хороший прием: в каждом поколении у меня несколько рыжих попадается. Я выбрал только рыжих – рассказ именно о них.

Этот роман завершается концом столетия. Два мальчика, которые начинают роман, два близнеца, оба рыжих, только у одного глаза карие, у другого – зеленые, и по этому признаку различали их. Они очень здоровые, у них папа гигант. Папа их, бросив семью после Первой мировой войны, бросив огромную ораву голодных детей, ушел в Палестину и погиб там. На этих двух мальчиках держится вся история.

– А что за фильм ты готовишься снимать, на который собираешь сейчас средства? – Севела при каждом случае, включая и встречу его с живущими в Штатах читателями, – что бывало и на моих глазах, – приглашал аудиторию подключиться в материальном смысле к его проекту. То есть поучаствовать в нем деньгами.

– Это трагикомедия – «Муж, как все мужья». Я уже четыре года с ней ношусь и считаю, что это будет мой самый лучший фильм. Это фильм об израильском Кола Брюньоне. И так же, как Кола Брюньон – это сексуальный гигант. Он грузчик, который на своем трехколесном автомобиле развозит по городу холодильники, и в четырехэтажных домах, где нет лифтов, он носит их на себе; и обязательно спит с хозяйкой, если она выглядит хорошо и если муж в это время служит месяц в армии. Он это сразу узнает и сразу садится к ее детям, делает с ними уроки, потом он с ними вместе обедает, потом уже его армейские ботинки стоят в спальне. Чудесный человек! Мне кажется, я нашел очень хорошего актера. Мне помог Алеша Герман. Ты смотрел его картину «Хрусталев, машину!»? Неудачная картина. Хотя сам он не считает так…

– Говорят, в Каннах на просмотре зрители покидали зал, не досмотрев фильм.

– То же самое произошло в Нью-Йорке. Он показывал там картину, и я ходил смотреть на экране будущего исполнителя моего героя. Прелестный, огромный актер – он грузчиком у меня будет. С немножко еврейской физиономией. Такой сластолюб и мудрец! Подарок женщине. Каждый раз, возвращаясь из поездки с этими холодильниками, он налетает на жену. «Чтоб ты пропал – кричит она ему, – почему тебя ни одна женщина не завлечет! Я не могу больше!». А он отвечает смущенно: «Я однолюб».

Далее – со всеми остановками

– Неужели все же на тебе, живущем там, нынешняя ситуация в России никак не отразилась?

– Знаешь, поначалу она меня очень возбуждала. Я был возбужден ею, как хорошей женщиной – страна просто на глазах падала, разрывалась, и у меня в душе, да и у каждого россиянина, наверное, было ощущение, что вот, сейчас, рождается новый бутон, он скоро зацветет – и мы все будем счастливы. Но этого не случилось – страна провалилась. Спасение ее сегодня только одно – железный кулак.

– И в чем же ты видишь ее будущее?

– Генерал Лебедь!

– Это что, твой прогноз?

– Да, он будет руководить страной.

– Многие считают, что диктатуре есть альтернативы – например, такая: Россия распадается на удельные княжества…

– Нет, я такого себе не представляю. Недавно я был в Париже, мне там показали старую запись магнитофонную, мое выступление перед ребятами из очень хороших староэмигрантских семей: там, например, была мать одного из них – Костомарова, а у отца корни – с одной стороны, граф Витен (это был командующий всем флотом России во время русско-японской войны), а с другой – из Нессельроде.

Тогда они меня спросили: как я себя чувствую в Европе, выпав из огромной страны – СССР? И я ответил, будучи, правда, здорово под «газом»: «До сих пор я стоял очень прочно на своих ногах, упираясь лопатками в воздушный столб высотою в 10 тысяч километров – от Балтики до Тихого океана. А сейчас этого столба нет, и меня качает, как матроса». Я боюсь выпасть за границу того государства, где я сейчас нахожусь. Страна эта у меня вызывает жалость. Несчастный народ…

– И продолжает оставаться любимой?