Брабантский мастер Иероним Босх

В тот день удалось все, что было задумано! Адель заметила его издалека и приветственно замахала рукой; затем увлекла туда, где было не так людно и шум праздничной толпы не мешал разговаривать. Йерун показал свои рисунки – чудесных полурастений-полузверей, с особым старанием выведенных птиц, среди которых выделялась любимица сова Минерва. Были здесь и жутковатые альрауны с огромными головами и короткими ножками, со здоровенными кулаками, в колпаках из перевернутых воронок. Адель смеялась и хлопала в ладоши – лучшей похвалы Йеруну и не мыслилось. Позже, отыскав Бригитту, Адель убедила Йеруна показать альраунов и своей служанке. Та охала и крестилась, впрочем, больше для приличия. Любому стало бы ясно, что рисунки Йеруна не оставили ее равнодушной. Про себя художник отметил, что ворчунья Бригитта – на поверку добрейшей души женщина, искренне любит и опекает свою госпожу. Так оно и было – Бригитта оказалась кормилицей Адели; она и в самом деле любила ее, как родную дочь.

Прощаясь, молодые люди условились встретиться и на третий, заключительный день карнавала. Ученик художника уже и помыслить не мог о том, что проведет день, не увидевшись со своей Белой дамой.

Не удивительно, что к вечеру третьего дня юноша ощутил тоску. Дни безумного веселья завершились, завтра должен был наступить Великий пост, во время которого об увеселениях и прогулках в компании столь прекрасной, но, увы, замужней дамы думать не приходилось. И Адель поняла его без лишних слов.

– Не грусти, мастер ван Акен, – ласково сказала она. – Мы скоро увидимся снова.

– Я напишу тебе письмо, – предложил Йерун, но Белая дама покачала головой в ответ:

– Я не умею читать.

– Тогда нарисую!

– О! Да, такие письмена я сумела бы разобрать! Но мы увидимся. Я что-нибудь придумаю!

* * *

– Сожалею, мефрау Бригитта, но я и мои подмастерья заняты, и заняты надолго. – Мастер Антоний говорил учтиво, с привычной обстоятельностью. – Заказы из собора не терпят отлагательств. Я располагаю только одним более или менее свободным человеком, но это всего лишь ученик. А господина ван Каллена, насколько я понимаю, интересует работа мастера.

Живописец был удивлен, хотя и не слишком – в последние годы богатые горожане все чаще обращались к художникам с заказами для своих домов. Те, что были поважнее, охотно заказывали свои портреты, нередко вместе с женами. Такие люди являлись в мастерскую либо сразу приглашали мастера к себе домой. Обыкновенно договариваться приходил сам заказчик, реже он брал с собой супругу – как правило, когда явно или скрыто желал похвалиться ее красотой. Если речь шла не о портрете, то наверняка о картине или триптихе для домашней молельни. Впрочем, портреты заказчиков появлялись и тут, в сценах из Библии или жития того или иного святого – чаще всего их изображали коленопреклоненными, с руками, сложенными в молитвенном жесте. Выбирая мастерскую художника, богатые бюргеры даже не сомневались, что за работу мастер возьмется лично; о том, что заказ выполнит ученик или же подмастерье, не могло быть и речи.

В этот раз все шло иначе. От Бригитты мастер Антоний узнал, что супруга богатого торговца ван Каллена желала украсить росписью стены столовой в мужнином доме. Госпожа ван Каллен не просила ничего сложного – было достаточно растительного орнамента, изображений фруктов, птиц и чего-то подобного. Мастер Антоний не сразу решил, досадовать ему или радоваться: с одной стороны, подобную работу мог исполнить любой, кто мало-мальски обучен работе с кистью и красками, с другой – ван Каллены пожелали обратиться именно к нему, потомственному художнику, известному и уважаемому в городе. При этом обсудить заказ пришел не хозяин и не хозяйка, но их служанка.

Поначалу мастер готов был признать, что затея с росписью столовой более всего напоминает пустую блажь, и дальше разговоров дело не пойдет. Такое случалось, когда женам бюргеров делалось скучно сидеть в четырех стенах. Изо дня в день занимаясь делами домашними, женщины из состоятельных семейств начинали фантазировать, а позже одолевать своими выдумками мастеров – не только живописцев. Жертвой их внимания мог стать столяр или портной, гончар или обойщик да хоть бы и стряпчий – лишь бы человек работал и готов был принять и выслушать заказчика.