Брачная афера Ривотта Мадсона

Брак Лилии был мезальянсом не только по финансовым соображениям, и, если бы не ее беременность, Датур никогда бы не согласился на родство с таким семейством! Дед внезапно нарисовавшегося зятя серьезно провинился перед короной, пытался поправить пошатнувшиеся дела, подворовывая на поставках для армии. Когда обман раскрылся, его казнили, попутно постановив «метить вора его же гербом, чтобы честные люди знали, с кем имеют дело». С тех пор все его родственники обзаводились «украшением» чуть ли не с самого рождения.

— Что происходит? — вполголоса поинтересовался Ривотт, вероятно, не знавший ничего об этой истории. — Уже можно радоваться?

— Посмотрим, — вздохнула Гортензия, внезапно осознавая, что зятю ничего не стоит оговорить ее.

Судья обвел присутствующих строгим взглядом и попросил тишины. Вздохнул и отдал приказ, оправдывая звание «королевский». Когда дело касалось милости монарха, становилось не до чужих покровителей.

Теззи показалось, что к горлу подступает тошнота. Конвоиры выволокли зятя к судейскому столу и, когда тот отказался пить зелье правды, просто влили его мужчине в рот. Он пытался сопротивляться, но привычные к вывертам преступников мужчины не обратили на его попытки внимания. Двое зафиксировали подозреваемого в стальных объятьях, позволяя третьему запрокинуть его голову. Зелья требовалось немного, но для верности опустошили бутыль. Зять глотал неохотно, и изумрудная жидкость стекала с уголка рта прямо на его куртку из дорого шелка.

Гортензия закрыла глаза, не желая видеть, что зелье сделает с человеком. Полжизни бы отдала, чтобы выйти из зала и не слышать ни строгих вопросов судьи, ни тягучих, будто с того света, ответов зятя. Но, похоже, начинался другой спектакль — подданным показывали, как невыгодно не любить короля, — и пытаться уйти сейчас было бы убийственной неосмотрительностью.

Теззи вздрагивала от каждого слова. Каждый звук будил столько воспоминаний! А зять говорил послушно и обстоятельно. Да, он очень нуждался в деньгах и страшно хотел в постель к Сиринге. Он все продумал, еще в тот день, когда первый раз увидел Лилию. Обрюхатил недалекую девицу и, как всякий благородный мужчина, взял в жены. Солгал про карточные долги, и тесть дал денег взаймы. Ими новоявленный член семьи Патраков и расплатился с убийцей. Больше всего жалел, что Сиринга погибла, и теперь, даже имея в распоряжении состояние супруги, он все равно не может поухаживать за подругой как полагается.

Когда все закончилось и судья, объявив вердикт, разрешил разойтись, Теззи отыскала взглядом падчерицу. На женщину было больно смотреть: заплаканная и растрепанная, она будто не могла сдвинуться с места. Гортензия подавила в себе желание подойти утешить Лилию, напомнить, что та молода и мужчин в ее жизни будет хоть отбавляй, а учитывая размеры состояния, и за супругом дело не станет. Но рядом со страдалицей возник Флокс, и Теззи с чистой совестью предалась своей еще робкой радости. Давила усталость и больше всего хотелось выйти из душного помещения на воздух.

Глава восемнадцатая

На улице еще ярко светило солнце, и пусть день давно перевалил за середину, казалось, до ужина еще можно перевернуть мир. Пахло липой и древесной смолой. Есть не хотелось. У Теззи слипались глаза: сказывались бессонная ночь и пережитое на слушанье. Ривотт крепко держал благоверную за локоть, не давая выпасть из действительности окончательно. Муж о чем-то беседовал с Хатиором, и Теззи из последних сил заставляла себя участвовать в разговоре. Осталось чуть-чуть потерпеть: сейчас подъедет карета, и они с Ривоттом отправятся домой. А по пути она мирно поспит на его плече.

— Нет, Отто, — заверил Хатиор, и, улыбаясь, поднял указательный палец к небу. — Белдону не удастся обхитрить нас. Наверняка решил, что раз мы на слушанье, он незаметно провернет свои темные делишки. Зря! Я велел следить за ним сегодня. Так что, как знать, может нам удастся выяснить еще что-нибудь…

— Пришлите записку, если будут новости, — закивал Ривотт с таким видом, что Гортензии захотелось погладить его по голове, чтобы хоть как-то поддержать. Мужа, похоже, происходящее утомило не меньше чем ее, но показывать слабость было не по статусу.

— Вы можете завтра прийти к нам, — не унимался Хатиор. — Вам вернут деньги, уплаченные за освобождение супруги. За исключением небольшого процента. По-моему, — тут он поморщился и снова стал походить на чайник, — сейчас удерживают треть. Но в вашем случае это малая кровь. Я рад, что с госпожи Библис сняли обвинения.

Теззи заставила себя улыбнуться. Вроде бы и следовало ликовать, но сил не было совершенно.

Прибыла карета, и Ривотт помог Гортензии забраться внутрь, объяснил извозчику, куда ехать, попрощался с Хатиором и захлопнул дверцу. Уселся рядом с женой, снял с нее шляпку и, нежно обняв одной рукой, другой уложил ее голову к себе на плечо. Чмокнул в макушку.

— Все кончилось, — с облегчением констатировал он. — Осталось только отпраздновать…

— Вот на празднование сил как раз и не хватит, — усмехнулась Гортензия, закрывая глаза.