Брачная ночь с горцем

«Ты у меня отличная наездница! – говорил Беннет, откидываясь на спину и с улыбкой глядя на нее из-под ресниц. – Садись на меня верхом и скачи, как сама знаешь! Вообще всегда лучше, когда девушка сверху. Не надо придумывать, как ее ублажить – она сама все сделает, как ей надо».

По-своему он был прав. В тех немногих случаях, когда сверху был Беннет, соитие не доставляло Саманте никакого удовольствия. А сидя на нем, она хотя бы иногда достигала того пика наслаждения, после которого чувствовала себя удовлетворенной и счастливой.

Но только иногда. Чаще занятия любовью оставляли ее вымотанной, опустошенной – и с ощущением зря потраченного времени.

Саманта тихо вздохнула. Сегодня у нее на такие развлечения не было ни сил, ни энергии. Да еще и больная нога… Может быть, муж вспомнит, что она нездорова, и просто поспит на другом краю кровати? Вон какая она широкая – троим места хватит да еще и останется!

Саманта подняла на мужа взгляд, уже готовая это предложить… но слова застряли у нее в горле.

Он был убийственно красив и тогда, когда сознательно пытался очаровать. Но сейчас, когда не пытался, не играл никакую роль, а просто смотрел на нее пристально, словно пытаясь разгадать загадку…

Сейчас ей грозила страшнейшая из опасностей – забыть, что их брак не настоящий. Что ему на нее плевать. Что ей тоже все это не нужно. Не нужен он.

Не зная, как нарушить это молчаливое напряжение, Саманта сказала первое, что пришло в голову:

– Жаль, что твой брат такая лошадиная задница.

Медленно, бесшумными шагами, словно крадущаяся пума, он двинулся к кровати. К ней.

– Не важно. То, что от него требовалось, он сделал. Остальное за нами.

– И все же обидно… Должно быть, он очень тебя разозлил…

– То, что говорит Лиам, меня не обижает. И я давно научился не злиться.

– Ерунда! – фыркнула Саманта. – На меня ты злишься постоянно.

– Ну… Ты особый случай, – проговорил он в задумчивости, по-прежнему медленно и бесшумно приближаясь к кровати. – Да, ты – особый случай, бонни. Но хочешь верь, хочешь нет, обычно меня трудно рассердить. Чего можно добиться вспышками гнева? Только нажить врагов. Да и что такое гнев? Результат неоправданных ожиданий. Когда тебе никто не нужен, ты не страшишься потерь. Когда ничего не ждешь – не разочаровываешься.

– А когда никого не любишь, никто не может причинить тебе боль, – прошептала Саманта. Сердце ее вдруг затрепетало так, словно хотело вырваться из своей тюрьмы.

Он остановился прямо перед ней. Саманта судорожно сглотнула, заметив выпирающее из-под ширинки свидетельство его возбуждения, и поспешно вскинула голову, чтобы смотреть мужу в лицо.

– Похоже, мы с тобой друг друга понимаем, – бросил он.

– Похоже, что да.

Блеск его глаз предупреждал о голоде, и Саманта прекрасно понимала, чего он хотел. И понимала, насколько сильно. У его похоти имелись зубы, а его желание было темно, как безлунная зимняя ночь, и неукротимо, как эта гроза. Сейчас он опрокинет ее на постель и ворвется в нее с безудержной силой и яростью.

Саманта напряглась, готовясь к этому испытанию. Она сильная. Она выдержит. Должна выдержать. И она была готова. Когда же он отвернулся, она едва сдержала протестующий возглас.

Гэвин скинул пиджак и бросил его на высокую спинку кресла у камина. Покончив с этим, начал расстегивать жилет.

Тяжело дыша от страха и неожиданного предвкушения, Саманта принялась делать то же самое со своей блузкой.

– Каллум сказал, друзья зовут тебя Сэм. – Он сбросил жилет и перешел к запонкам на манжетах.

– Верно. – Она расстегнула пояс и спустила блузку с плеч.

Он молча снял запонки и перешел к пуговицам рубашки. Она, так же молча, сбросила шлепанцы, которые надела, потому что к ним не требовались чулки – надеть чулок на больную ногу ей пока не удавалось. Затем сняла с волос приколотое кружево, которое положила рядом с собой.

Тут он вдруг повернулся к ней и окинул ее внимательным взглядом.

– Сэм, ты боишься? Может быть, хочешь о чем-то спросить? О том, что я буду с тобой делать?

– Нет, – солгала она, разом ответив на все три вопроса. – Я же тебе говорила, что я не девственница. А ты, как всем известно, занимался любовью почти со всеми незамужними женщинами Европы и еще с половиной замужних. – Про замужних она добавила скорее для себя самой.

– Любовью я не занимался ни с кем. Я сплю с женщинами. Но это не имеет ничего общего с любовью. – Рубашка отправилась следом за пиджаком.

Теперь он снова стоял к ней спиной, но лицом к камину, так что шрамы его оставались лишь тенями в полумраке. Не знай Саманта, что они были – не заметила бы. В свете пламени широкие, гордо развернутые плечи и мускулистая спина, переходящая в тонкую талию, сияли золотистым светом – словно были выточены из смолистой сосны. И Саманта не могла отвести от него глаз.

Настоящее пиршество для взора! Где простой девушке вроде нее найти слова, чтобы описать такую красоту? О ней надо говорить языком ангелов.

Ох, как же ей повезло, что она не встретила его раньше, когда еще не рассталась с иллюзиями насчет мужчин и с девичьей верой в любовь и страсть, верой в героев и в счастливые концы.