Брачные планы барона Хейверсмира

Виктор тянул его за рукав, желая поторопить, но он не поддался. Помогая Оливии сесть на крепкую вороную лошадь, он не желал спешить. Когда его руки уж слишком долго оставались у нее на талии, Джо отпустил ее и потрепал черную гриву лошади. Мистер Смит сказал, что это спокойное животное, которое хорошо подойдет Оливии.

Его конь Блю стоял немного в стороне и выражал такое же нетерпение, как Виктор. Блю храпел, а Виктор не мог дождаться, когда его посадят в седло впереди Джо.

Оливия наклонилась, жестом показывая, что хочет что-то шепнуть ему на ухо. От нее пахло зелеными лугами Хейверсмира.

– Я вижу вас, Джо, – прошептала она и выпрямилась в седле.

Четыре слова – и казалось, все в его жизни встало на свои места. Или, по крайней мере, встанет, как только он поймет, что она верит тому, что видит.

Подхватив Виктора, Джо посадил его на лошадь, затем сел сам.

– Пошел, Блю! – крикнул Виктор, когда они двинулись рысью по пышным лугам.

Восторг ребенка передался Джо. Он перенес его в то время, когда…

Когда он сидел впереди отца и кричал, как сейчас Виктор. Он вспоминал – нет, ясно видел, – как земля уходит из-под ног, слышал стук копыт. Казалось, он оторвался от земли и полетел. Он слышал смех отца у себя за спиной и чувствовал его сильную руку, обнимавшую его за пояс.

Виктор отпустил луку седла и, раскинув руки в стороны, стал махать ими, как крыльями.

– Я птица! – выкрикнул он, и настала очередь Джо засмеяться.

Однако смеялся он сквозь слезы. Воспоминания о его прошлом здесь, в Хейверсмире мгновенно заставили его глаза увлажниться. Джо очень надеялся, что это только начало.

Они остановились у реки, чтобы немного порыбачить и дать лошадям отдохнуть. Оливия расстелила на траве одеяло и достала ланч, который послала им вслед кухарка, а они с Виктором сели на берегу и закинули удочки в быструю воду. В такие моменты Джо думал, что, должно быть, именно так чувствуют себя в раю. Иначе и быть не могло.

Удочка Виктора изогнулась, вступая в бой с невидимой рыбой, и на какие-то секунды он увидел на берегу не сына Оливии, а сына Вайолет Стетон. И это не взрослый Джо, а его мать поздравляла сына с успехом. Он видел ее так ясно, что казалось: в следующий момент она возьмет его к себе на колени. Она подхватила его, подняла с земли и сказала, как гордился бы им отец, если бы видел, как он поймал рыбу.

– Джо, – позвала Оливия, встав с одеяла. – У вас все хорошо?

Он кивнул, не в силах выразить, насколько ему хорошо.

Виктор наклонился над рыбой, бившейся на берегу.

– Я смогу ее съесть, Джо?

И Джо сразу вспомнил, как он радовался, поедая рыбу, которую поймал своими руками много лет назад.

– Давай посмотрим, сможешь ли ты наловить столько, чтобы хватило на всех.

Через час на берегу лежали семь форелей. Виктор встал рядом с ними на колени, очевидно предвкушая будущий пир.

Когда он успокоился, все трое уселись на одеяло и съели ланч. Виктор широко зевнул, погладил свой живот и уснул, положив голову на колени Джо. Легкий весенний ветерок шевелил его светлые волосы. Джо коснулся теплых, нагретых солнцем прядей, и его охватило почти физическое желание защитить этого ребенка. Если бы его родной отец чувствовал что-то подобное…

– Я начинаю вспоминать, – тихо сказал он. – Вот и сейчас, глядя на спящего мальчика, я помню, как засыпал, положив голову на колени матери. Думаю, я больше никогда не испытывал такого ощущения покоя.

– Виктор тоже запомнит и это, и вас.

Вопрос в том, запомнит ли он Джо как своего ковбоя, которым он когда-то был, или как своего отца, который держал его маленькую руку, смотрел, как он растет, и помогал ему стать достойным человеком.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что видите меня?

Оливия подвинулась на одеяле так, что они оказались плечом к плечу, и оба смотрели на Виктора.

– Я вижу вас, Джо, вижу какой вы. – Она перевела взгляд на него, потом нежно провела пальцем по его щеке. – Что это значит? Это значит, что я люблю вас.

– Моя дорогая. Вы не пожалеете.

Никогда, ни на день, ни на минуту у нее не будет причины жалеть, что она только что сказала.

– Я знаю. Иначе я не смогла бы доверить вам сердце своего сына. – Оливия накрыла своей рукой его руку, все еще лежавшую на кудрях Виктора.

– Я люблю вас, Оливия. – Простые слова, но такие сильные, способные изменить жизнь. Джо наклонился и, почти касаясь мягкой розовой щеки Виктора, прошептал: – Я люблю тебя, сынок.

Из глаз Оливии потекли слезы, наполнившие маленькие ямочки в уголках ее улыбающегося рта.

Ветер усилился, и Джо, сняв куртку, накрыл ею свои плечи и плечи Оливии. Их общая тень легла на лицо Виктора.

Забавно, но кожа куртки больше не пахла Вайомингом.

Ближе к вечеру Джо поехал верхом в Грасмир, хотя нельзя сказать, что ему этого хотелось бы. И хотя городок действительно был очаровательным, как утверждали поэты, он предпочел бы остаться в Хейверсмире и обхаживать Оливию.

Первым делом Джо собирался нанести визит ювелиру. Ему предстояло сделать предложение, для чего нужно было купить кольцо и что-нибудь для мальчика.