Брачные планы барона Хейверсмира

– Вы так храбро обследовали рощу в поисках призрачного существа, от которого разбежались другие мужчины…

Его руки легли ей на талию и потянули ближе.

– Кроме того, можно даже не говорить, что вы чрезвычайно красивы.

– Я не возражаю, если вы это скажете.

Джо притягивал ее все ближе и ближе. Их губы почти соприкасались.

– И конечно, вы очень хорошо целуетесь.

Что он и доказал. Оливия обхватила его за шею, чтобы он не отпустил ее.

– Вы еще любите меня? – снова спросил он.

– Возможно. Но сначала мне нужно оценить вашу приверженность танцам.

– Я пропал.

Джо отпустил Оливию, потом достал из кармана музыкальную шкатулку. Поставив ее на большой камень, он открыл крышку.

И ночь превратилась в сказку. «Спящая красавица», звезды, мерцание костра и тихое блеяние овец, перекликавшихся между собой. Глубоко вдохнув запах свежей травы и овечьей шерсти, Оливия отдалась моменту.

Сэр Бристл, похоже, не уловил настроения. Он встал, отряхнулся и потрусил к дому, вероятно, чтобы лечь спать у кровати Виктора.

– Что я должен делать?

– Поднимите руку, вот так. – Оливия показала, какую позу надо принять Джо.

Подмигнув, он скопировал движение.

– А теперь, вы еще любите меня?

– Почти. – Она положила руку в его ладонь, другую опустила ему на плечо. – Возьмите меня за талию. Легко. Вы наверняка видели, как это делается.

Его пальцы легли ей на талию, но потом Джо погладил ее спину и потянул ближе. Так близко, что стук его сердца отдавался у нее в груди. Ни один мужчина не чувствовал ее сердца так, как Джо. У нее возникло ощущение – волнующее, – что близость с ним была бы куда более приятной и удивительной, чем с Генри. Но вместе с тем Оливию охватило чувство, что она будет несчастна, более того, раздавлена, если Джо когда-нибудь станцует вальс с кем-то, кроме нее. Может, ей не стоит его учить?

– Если мы будем танцевать так, то споткнемся.

– Хотите сказать, мы упадем на траву? Держа друг друга в объятиях?

– Возможно.

– Значит, нам надо двигаться медленно.

Джо начал покачиваться, наклоняя ее вперед-назад и делая медленные шаги. Это был не вальс. И не какой-то другой из пристойных танцев, о которых она когда-либо слышала. Это было больше похоже на объятия под звуки музыкальной шкатулки. И все же это странным образом ощущалось как танец, но какой-то самый интимный.

– Тот, кто сказал, что вы плохо танцуете, ошибался. – Это было очевидно.

– Вы так говорите только потому, что я не наступил вам на ногу и не повалил вас.

– На траву? Чтобы наши руки и ноги переплелись?

– Я буду не виноват, если запутаюсь в вашем плаще.

– Вы правы. Но при этом можно пораниться.

– А-а-а, но если я сделаю так… – Джо поднял ее в воздух, потом медленно опустился на колени и положил ее на траву, – никакой опасности не будет. А поскольку вы меня почти любите, я не стану подвергать вас риску.

– И наши руки нам не помешают.

– И ноги не переплетутся. – По его лицу было видно, что он представляет себе, как его руки путаются в ее волосах, обвиваются вокруг ее тела, ног, ложатся на… грудь.

Но даже если он и не представлял ничего такого, Оливия сделала это сама. Ей нужно было встать, но…

– Я никогда так не наслаждалась танцем, Джо. И да, я еще люблю вас.

Пока он целовал ее, музыкальная шкатулка умолкла.

– Никуда не уходите, – улыбаясь, произнес Джо и встал.

– Можно подумать, я могу. – Как неприлично признаваться вслух, что у вас ослабели колени.

Но Оливии казалось, ему она может сказать все, что угодно, потому что он ее друг. Больше чем возлюбленный, больше чем возможный любовник и даже муж. Джо Стетон был для нее родственной душой.

Он подошел к камню и снова завел музыкальную шкатулку.

Если сердце Оливии не растаяло окончательно, пока она смотрела, как он идет назад – такой сильный, такой мужественный, то только потому, что она впала в глубокую кому. Она надеялась, что снова будет лежать в его объятиях и поцелуи продолжатся. Но нет. Вместо этого Джо встал перед ней на одно колено, сунул руку в карман и достал маленькую коробочку. В лунном свете белый бархат мягко отливал жемчугом.

– Оливия Кейвил Шоу, вы – свет моего сердца. Вы будете моей женой?

Он открыл коробочку, и изысканное, нежное кольцо блеснуло, будто подмигивая ей.

Нет, не сейчас! Не так скоро!

Оливия хотела этого, хотела отчаянно. Но на этот раз она поклялась быть осторожной. Не такой, как с Генри. На этот раз ей хотелось, чтобы все шло медленно, логично. Чтобы ее рассудок был так же уверен в выборе, как и ее сердце.

Боль, которую она увидела в глазах Джо, поразила ее.

Если бы только призрак действительно существовал, он вылетел бы из рощи и умчал ее прочь.

Оливия смотрела на него молча широко раскрытыми, немигающими глазами.

Он поторопился, и теперь она отвергнет его, возьмет сына и вернется в Лондон. Почему он не подождал, пока не будет уверен?

Да нет! Он был уверен!

И ждал, что она моргнет, улыбнется и скажет «да».

– Я хочу сказать «да», Джо. Вы знаете, что хочу.

Кем он был, если не худшим из невежд. Он заставил ее плакать. Этого Джо совсем не хотел, но Оливия села, и по ее щекам потекли слезы.

– Оливия, простите меня. Я поторопился.