Брачный вопрос ребром

– Спасибо, мой хороший, – машинально поблагодарила я. – А вторым пунктом тут значится адрес именьица.

– А третьим – «Улица Советская, дом тридцать, квартира восемь», – прочитал с листа Караваев.

– Это же адрес Ираиды!

– Не знаю, кто такая Ираида, но я наведался бы по этому третьему адресу, если бы не нашел тебя по второму, – сказал Петрик. – Я думал, ты написала эту записочку для меня и специально оставила ее на видном месте.

– Наверное, уборщики не смогли определиться – мусор это или что-то важное, поэтому сохранили бумажку и предоставили решать ее судьбу хозяевам, – разумно рассудил Караваев.

Я гневно потрясла листочком:

– Петрик! Это же не мой почерк!

– Откуда мне знать, какой у тебя почерк? – пожал плечами дружище. – Ты пишешь исключительно на компьютере или в планшете! Но… Минуточку! Если это написала не ты, то кто?

– Отличный вопрос!

– И как записка, написанная не тобой, попала в закрытую квартиру, где живем только ты и я?! – Петрик наконец-то разволновался.

– Сядь, – попросила я. – Все сядьте! Эмма, налей Петрику чаю, Караваев, налей чаю мне. Или нет, не надо чаю, налей лучше вина. Давайте все выпьем и успокоимся.

Караваев с проворством, выдающим немалый опыт, набулькал всем сладкого молдавского. Я выпила его, как микстуру, залпом и побарабанила пальцами по столу.

– Люся, если мы все хотим успокоиться, не стоит выстукивать «Реквием», – мягко укорил меня Караваев. – Есть все же разница между «успокоиться» и «упокоиться». Судя по постановке пальцев на доске, тебя учили играть на фортепиано, значит, тебе знакомы и другие классические произведения, так что я попросил бы исполнить «Лунную сонату». Это самая успокаивающая музыка, которую я знаю.

– А как же «Спя-а-ат усталые игрушки, книжки спят, ля-ля-ля-ля-ля»? – заспорил с ним Эмма.

– Он точно не певец, – поморщившись, сказал Караваев мне и тут же поменял собеседника. – Эммануил, какие игрушки? Мы тут взрослые люди с серьезными проблемами!

– Вот уж о чем я знать не знал! – язвительно молвил Петрик.

– Что мы взрослые? – Караваев, слишком уж уверовавший в свою безопасность, отважно ему подмигнул.

– Что у нас серьезные проблемы! – Петрик требовательно посмотрел на меня. – Бусинка, я думаю, тебе многое мне нужно рассказать!

– Ой, многое, Петя…

Я снова побарабанила по столу (Караваев и Эмма одинаково поморщились, не узнав в исполняемом произведении свои заказы) и объявила:

– Это те двое – мужик и баба в панаме!

Эмма поперхнулся винишком.

– Что? – Я вперила в него инквизиторский взгляд.

– Панама – это же страна в Латинской Америке? – пролепетал впечатлительный юноша. – У этой криминальной истории настолько широкая география?!

– Боже, Люся, криминальная история с Латинской Америкой – это уже отчетливо пахнет наркомафией! – встревожился Караваев.

– Слушайте, вы, двое! Не сводите меня с ума! – попросила я, взявшись за виски. – И не сбивайте с мысли! Я всего лишь хотела сказать, что, по моему мнению, эту бумажку с тремя адресами потеряла в нашей с Петриком квартире та подозрительная парочка, которая хотела проникнуть в квартиру Ираиды!

– Я требую подробностей! – объявил Караваев, и я быстро рассказала присутствующим о своих сегодняшних приключениях.

– Ага, я понял, – выслушав меня, заключил Караваев. – Ты думаешь, что именно эти двое – дама в панаме плюс мужик – разгромили твою квартиру в баварском микрорайоне…

– Нашу квартиру! – тут же влез с уточнением Петрик. – Люся там живет со мной!

– Сочувствую ей, не перебивай, – отмахнулся Караваев. – Итак, они разгромили ВАШУ квартиру в поисках чего-то, чего там не нашли, результат их не должен был удивить, раз они заранее запаслись сразу тремя адресами… Я понятно излагаю?

– Нет! – ответил Эмма.

– Да, – ответила я. – Продолжай.

– Твоя версия опирается на подслушанный разговор, из которого следует, что дама в панаме и этот ее мужик намеревались проникнуть в квартиру Ираиды, но передумали, испугавшись хозяина-полицейского. Так?

– Так. Продолжай дальше.

– А ты не усматриваешь нарушение логики в том, что они не попытались влезть сюда, в именьице, хотя в их списке этот адрес стоял вторым номером, а Ираидин – только третьим?

– Может, они и пытались?

– Мы с Эммой были здесь и никого подозрительного не видели. Да, Эмма?

– Э-э-эмммм…

– Эмма, не мямли! – рассердилась я. – Вспоминай, не ошивались ли вокруг именьица какие-нибудь бабы?

– Вот бабы к нам совершенно точно не приходили! – наконец ответил наш приемыш. – Мужики были, я же рассказывал…

– И мне расскажите про мужиков, – мурлыкнул Петрик.

– А баб не было!

– Алло, хозяева, добрый день, есть кто дома? – громко позвал с улицы женский голос.

На минуточку образовалась немая сцена, по завершении которой Эмма, тараща глаза, со значением прошептал:

– Баба!

– Хозяева! Покажитесь, будьте любезны! – потребовал мужской голос.

– И мужик! – в тон Эмме нашептал Караваев. – Что будем делать? Выйдем и побеседуем? Или притворимся, будто никого нет дома, и проверим, полезут ли они во двор?