Брачный вопрос ребром

– О боже, конечно, нет! – Петрик замахал руками, заодно разогнав комаров. – Ты заслуживаешь, чтобы тебя носили на руках!

Я не отвела тяжелый взгляд, и мой друг счел нужным уточнить:

– Не к пропасти! И заваливали тебя цветами еще при жизни!

– То-то же, – смилостивилась я.

– А он действительно демонически хохотал? – спросил Петрик. – Вот прям так: «Ха-а-а! Ха-а-а! Ха-а-а-а-а!»?

Демонический хохот в исполнении Петрика отозвался в отдалении горестным собачьим воем.

– Нет. – Я поежилась. – Не хохотал он, помалкивал. И я вообще не уверена, что это был он, а не она.

– Вот, кстати, в эту версию я верю больше, – кивнул Петрик. – Женщины чрезвычайно коварны, изворотливы и в то же время нерешительны. Мужик просто треснул бы тебя башкой о камень и сбросил в пропасть уже труп.

– Ты хочешь сказать, что стиль неудавшегося убийства скорее женский, чем мужской? – Я задумалась. – Хм… Но на руке, которую я видела, не было маникюра…

– Не было маникюра – или не было цветного лака на ногтях? – уточнил Петрик. – Сколько раз тебе объяснять, что это совершенно разные вещи!

– Не было лака, – призналась я.

– Тогда можешь радоваться, похоже, мы вычислили убийцу! – Петрик и сам обрадовался. – Цветного лака на ногтях не было у двух женщин из нашей группы, и одна из них – ты!

– А вторая?

– Твоя соседка по комнате.

Я крепко задумалась. Не доверять свидетельским показаниям Петрика оснований не было, он всегда чрезвычайно внимателен к таким важным вещам, как манеры и внешний вид, неважно, свои или чужие. Можно было не сомневаться, что мой друг в мельчайших подробностях рассмотрел и наряды, и прически, и маникюр всех участников пресс-мероприятия.

И я спросила:

– А ты хорошо рассмотрел эту мою соседку? Можешь описать ее внешность?

– Да какая там внешность! – Петрик фыркнул. – Средний рост, ничем не примечательная фигура, заурядное лицо. Вообще-то, если бы ей правильно оформить брови, подчеркнуть глаза, выделить скулы и акцентировать губы, получилась бы очень интересная мордашка, а так… Девушка явно не умеет пользоваться косметикой, в таком случае пудреницу даже открывать не надо – достаточно потереться лицом о свежую побелку.

– Ага, она была бледна, я решила, что это от недосыпа.

– Нет, от недосыпа глаза бывают красные, а у нее… Ой! Я только что понял: у нее были линзы! – Петрик хлопнул себя по лбу. – Точно! Я еще подумал, что при таком невнятном серо-синем цвете радужки нужно умело работать с тенями, а потом на что-то отвлекся. Короче, вот сейчас я уверен, что глаза у нее не серые и не синие, они точно карие, даже шоколадного цвета, его очень трудно перекрыть линзами!

– Может, на ней еще и парик был?

– Нет, парика не было. Волосы у нее были свои, причем нелепого зеленовато-серого цвета, как у утопленницы. – Петрик сокрушенно развел руками. – Некоторые девушки абсолютно не умеют использовать богатейший арсенал оттеночных средств для волос! Тупо намазаться красящей пенкой – разве это достойно мыслящего существа? Есть же оттеночные тоники, шампуни и бальзамы, есть красящая тушь, есть, в конце концов, проверенные народные рецепты на основе трав!

– Тихо, тихо! – я остановила разгорячившегося знатока. – Из того, что ты сказал, я поняла следующее: как только эта девица вымоет голову, ее волосы станут другого цвета, так?

– Разумеется! Вот поэтому…

– Вот поэтому можно предположить, что девица нехитрыми средствами замаскировала свою обычную внешность, а это, согласись, подозрительно. Кстати, я вспомнила: при первом знакомстве она сначала назвалась одним именем, а потом другим! Я тогда подумала, что у бедняжки мысли путаются спросонья, еще кофе свой ей отдала!

– Как там ее? Смирнова Катя, блогер из Москвы, – вспомнил Петрик. – Секундочку, я сейчас посмотрю в телефоне. На прощальном ужине в ресторане все участники пресс-тура записывали на листе бумаги свои контакты, а я этот лист сфотографировал… А, нет, не все: как раз контактов Смирновой в списке нет. Я вспомнил, она тоже умотала из пресс-тура досрочно.

– Все страньше и страньше!

– Все подозрительнее и подозрительнее, – согласился Петрик. – Но ведь в пресс-тур случайные люди не попадают, так что можно узнать у организаторов, что за птичка эта Катя Смирнова.

– Точно! – Я щелкнула пальцами. – Спросим у организаторов!

– Утром позвоним, – кивнул Петрик.

– Зачем же откладывать и звонить? Есть способ получше!

Я встала ногами на лавку, вытянулась в струночку и, запрокинув лицо к звездному небу, заорала прямо в морду Большой Медведице:

– Карава-а-аев!

И опять в отдалении завыла собака, и снова послышался топот, только на этот раз он быстро приближался.

Страдальчески затрещал погибающий штакетник.

– Что случилось? Люся? Живая?! – Вихрем налетев из темноты, успешно призванный Караваев сдернул меня с лавки и стиснул в объятиях.

– Мертвая она была бы потише, – проворчал Петрик, мизинчиком выковыривая из уха отголоски моей рулады.

– Хотелось бы, чтобы все были потише! – требовательно сказала я, потому что Караваев, Эмма и Брэд Питт горланили, кто во что горазд.