Брачный вопрос ребром

– О, дайте мне еще секунду подумать… Поняла! – Я победно щелкнула пальцами – даже путы на запястье не помешали. – Вадик и Саня поделили трофеи, да? Вадик взял акинак, а Саня – пектораль. А я, когда звонила сегодня Мане, как раз упомянула ожерелье, и вы решили, что речь о том самом, скифском, да?

Молчание.

– Так я вас разочарую, речь шла об ожерелье моей прародительницы, не настолько древней, как скифы, а о Сане с пекторалью я узнала только сейчас.

– Люсенька, ты правда думаешь, что теперь тебя отпустят подобру-поздорову? – с ласковой жалостью, как к убогой, обратился ко мне мой здравый смысл.

– Покажи ожерелье прародительницы, – немного помолчав, потребовал меценат и коллекционер.

– Легко! У меня в сумке мобильник, в мобильнике фотографии, откройте и посмотрите.

– Где ее сумка, Борян?

– Наверху осталась, сейчас принесу! – Шкафообразный дядя с мальчишеской резвостью умчался прочь, чтобы вернуться буквально через минуту. – Вот!

Брезгливо морщась, Малороднов покопался в моей сумке, извлек мобильник и, пробормотав: «Боже мой, «Сколько пропущенных звонков!», с интересом рассмотрел фотографии моих бриллиантов.

– Однако… О! Прекрасно!

– Что-то мне подсказывает, что эти прекрасные бриллианты станут ценой твоей жизни, – с тоской молвил мой здравый смысл. – Это в лучшем случае. В худшем злой дядя-коллекционер заставит тебя отдать ему прабабушкины цацки, а потом тихо прикопает тебя где-нибудь в лесополосе.

– Не хочу в лесополосе! – возмутилась я вслух, и Маня так вздрогнула, что ножки ее стула застучали в пол, как живые.

Или это дом затрясся?

С низкого потолка снежком посыпалась побелка.

– Неужто землетрясение?! – с надеждой поднял голову мой природный авантюризм.

А над нашими головами уже хлопало, топало и гремело. Шумно рухнула и корабликом с крутой волны скатилась по лестнице дверь, загрохотали по ступеням крепкие ноги в армейских ботинках.

В силу излишне тесной близости со стулом мобильность у меня была минимальная, обзор соответствующий, да еще народ вокруг заметался, как ураганом подхваченный, так что я предпочла не нервировать себя сборкой пазла из обрывочных картинок и просто закрыла глаза, втянув голову в плечи и от души надеясь, что в суматохе в меня не прилетит что-нибудь тяжелое.

– Хотя в этом была бы некая кармическая справедливость и сюжетная завершенность, ведь сама ты уже не раз била людей по головам, – начал мой здравый смысл, но его грубо перебили:

– Люся!

Я осторожно открыла один глаз, удивилась и широко распахнула оба:

– Ты ли это, Караваев?!

Идеальная льняная рубашка была позабыта-позаброшена. Ныне чей-то идеальный мужчина щеголял костюмом в стиле милитари, включающим даже бронежилет и шлем.

Я опустила взгляд, чтобы проверить, не сжимают ли его руки какой-нибудь подходящий огнестрельный аксессуар, но нет, лапы Караваева были свободны, и он устремил их к моим плечам, дабы потрясти меня вместе со стулом. И еще со словами:

– Какая же ты, Люся, дура!

– Да, это точно ты, Караваев! – признала я обиженно.

А наверху уже орали истошно и жалобно, прямо-таки с подвыванием:

– Лю-у-уся! Лю-у-у-у-уся!

– Это Эмма, Петрик и Брэд, который Питт, их не пускали за оцепление, потому что у них нет бронежилетов, спецподготовки и хороших знакомых в ОМОНе, – скороговоркой объяснил мне Караваев, пиля мои путы страшноватого вида ножом.

– Зато у тебя есть все, кроме такта. – Едва моя правая рука освободилась, я ткнула пальцем в бронированную грудь Караваева. – Ты еще не извинился за прошлые грехи и уже успел назвать меня дурой!

– Ой, ду-у-ура! – хором простонали мои внутренние голоса.

– Люся! – по голосу я не поняла, смеется мой собеседник или плачет. – Если я прямо сейчас начну каяться во всех своих грехах, мы умрем от старости в этом подвале! Ты хочешь этого?

– Э, нет, я не хочу умирать, – спохватилась я.

– Отлично. – Покончив с путами, Караваев подхватил меня на руки и понес сквозь дым и гарь поля брани, в которое превратился дом. Впрочем, в ином состоянии я этот дом толком и не увидела.

– Но до смерти хочу знать, какова твоя роль во всей этой истории! – добавила я к сказанному ранее уже на пороге.

А потом на меня налетели три вопящие фурии, и я даже не заметила, как оказалась в салоне знакомой «бэхи» в тесном окружении набившихся туда же друзей (это Петрик), родных (это Эмма), домашних любимцев (это Брэд Питт) и добрых знакомых, к числу которых скрепя сердце отнесла водителя Костю, потому что на сей раз он мне улыбался.

К какой категории персон мужского пола отнести Караваева, я все еще не знала.

– Потому что идиотка! – ласково припечатал мой здравый смысл.

Криминальные личности ввели меня в заблуждение – историческая встреча в подвале происходила не утром, а поздно вечером. За ним последовала поистине бурная ночь.