Брак и злоба

— Если бы твой отец воспитывал тебя в надлежащих традициях, ты бы знала, что этот факт не имеет особого значения. Теперь ты принадлежишь мне и будешь делать все, что я скажу, без вопросов.

Я крепче сжимаю ее запястье, пока она не смиряется и не разжимает руку. Я перехватываю ее взгляд и надеваю кольцо на ее палец. Несмотря на мою провокацию, бриллиант очень идет ее изящной руке.

— Браки по договоренности между семьями — это обычай.

Она отдергивает руку.

— Принудительный брак, — говорит она. — И не говори мне о традициях. — Она срывает с головы диадему и бросает ее на пол. Звон разносится по гостиной. — Разве традиции не требуют, чтобы ты встал на колено?

От жесткого движения моих плеч она отшатывается. Я продвигаюсь вперед и нависаю над ней, чувствуя запах лаванды в ее волосах. Моя челюсть сжимается, и я поднимаю руку. Она моргает, когда я провожу пальцами по мягким локонам и приглаживаю ее волосы. Свежее воспоминание о том, каково это, отдает в мой кулак, как удар по ребрам.

Я наклоняюсь ближе к ней.

— В тебе есть огонь, — шепчу я ей на ухо. — Но я никому не подчиняюсь.

Отстранившись, я оглядываю ее испорченное платье.

— Ты можешь переодеться. — Я киваю Мэнниксу. — Отведите ее к Норе. Она ее устроит.

Девушка ускользает от Мэнникса, прежде чем он успевает ее задержать.

— Я не собираюсь никуда идти, кроме дома.

Сальваторе наконец поднимается на ноги. Его позвоночник должен работать, в конце концов. Тревожное выражение омрачает его покрытое синяками лицо.

— Пойдем, Виолетта. Мы уходим. — До этого момента мое терпение очень сильно сдавало. Я сдерживался, чтобы не провести клинком по горлу Сальваторе, когда мои люди силой привели его ко мне. Но теперь, когда сделка заключена, мое терпение иссякло. Я хочу, чтобы он исчез с моих глаз.

— Нет, — говорю я, мой голос звучит мрачно, ставя в тупик всех присутствующих в комнате. — Девушка останется здесь. Я не хочу рисковать своими инвестициями, если ты вдруг станешь самоубийцей и попытаешься спрятать ее.

Она бежит к отцу и обхватывает его руками.

— Пожалуйста… не поступай так со мной. Я не понимаю, что происходит.

Сальваторе утешает дочь, шепча лживые обещания и прикрывая ее маленькое тело своими избитыми руками, в то время как его глаза-бусинки устремлены на меня. Реальность его опасного положения видна в заломах его лица.

Чтобы сохранить свои секреты, он сам наденет кандалы на дочь, если я попрошу его об этом.

В качестве напоминания о клятве в контракте, я откидываю в сторону пиджак, чтобы показать нож, который держу наготове. Если Сальваторе попытается как-то перечить мне или нарушить контракт, я выполню свою угрозу использовать ее голову в качестве трофея.

Он отстраняется от дочери.

— Обещаю, я вернусь за тобой. Я все исправлю, милая моя. — Пустые обещания отъявленного гангстера.

Сальваторе перехватывает мой взгляд.

— Что бы ты ни сделал со мной, Карлос никогда не согласится на контракт, — говорит он от имени своего брата. — Он никогда не согласится на союз с Кроссами. Слишком много пролито дурной крови. — Он тяжело сглатывает.

— Если он не согласится, тогда твоя задача — убедить его.

— И как, по-твоему, я это сделаю? — Мой взгляд устремляется на девушку, ее руки обвивают шею отца, глаза горят яростью и устремлены на меня. Огненный ток лижет мою кожу, и темная улыбка растягивает мой рот.

Я смотрю на Сальваторе.

— Заставь его поверить, что мы любим друг друга. — Он насмехается.

— Нелепо.

— Это сработало для Ромео и Джульетты. Так заставь его поверить, что мы с твоей дочерью просто не можем жить друг без друга. — Я снова смотрю на девушку. — Давай просто постараемся не заканчивать на такой трагической ноте.

Она отворачивает лицо, прижимаясь к отцу.

Теперь, когда с этой частью работы покончено, другие неотложные дела требуют моего внимания.

— Ты сможешь увидеть ее снова на свадьбе через два месяца. Заберешь ее из моего дома. Подожди… — Я поворачиваюсь, чуть не забыв о самом важном пункте контракта. — И последнее.

Пострадавший Сальваторе с тревогой смотрит на меня, пока я приказываю своим людям сомкнуть вокруг него ряды. Мэнникс оттаскивает девочку от отца, Кристофф хватает Сальваторе за руки и валит его на пол, вытянув руки над головой. Девочка кричит на них, и, когда подхожу, я приказываю Мэнниксу заткнуть ей рот.

Мэнникс подхватывает ее миниатюрную фигурку, словно она ничего не весит, и заключает ее крошечное тело в свои руки. Острая боль пронзает мою грудную клетку — какое-то необъяснимое чувство при виде ее такой уязвимой и беззащитной.

Не обращая внимания на раздражение, я подбираю брошеный ремень. Проведя гладкой кожей по ладони, я подхожу к Сальваторе.

— В своем волнении я чуть не упустил из виду самую важную часть контракта.

Опустившись на одно колено, я обматываю ремень вокруг его запястья, чтобы зафиксировать руку, и выхватываю карамбит. Его глаза расширились от страха, а мольба стала прерывистой и жалкой.

— Твоя семья позорище, — умудряется он оскорбиться.