Брак по любви

— Я так не думаю, ведь, несмотря ни на что, она по-прежнему любит тебя, Уильям. Увези ее из Лондона в какое-нибудь уединенное, тихое местечко и дай ей понять, что в этом мире для тебя существует лишь она одна. Поверь мне, ты откроешь Каро заново. Ты должен убедить ее в том, что для тебя она всегда будет на первом месте и ни твое семейство, ни твой парламент никогда — слышишь, никогда! — не смогут помешать вашим отношениям. Ты всегда должен защищать и опекать ее и всегда быть на ее стороне при любых разногласиях с твоей матерью или с кем-либо еще.

— Короче говоря, я должен изображать из себя героя одного из готических романов Льюиса[6]?

Взглянув на недовольное лицо Уильяма, Фанни не смогла удержаться от смеха:

— Да, что-то в этом роде.

— Боюсь, я буду не слишком убедительно смотреться в этой роли.

— И прекрасно, если Каро увидит, что ради любви к ней ты поступился своим благоразумием и не боишься выглядеть нелепо.

В глубине души Фанни понимала, что Уильям вряд ли последует ее совету — он и в самом деле не слишком подходил для этой роли.

Осенью Фанни вышла замуж за Чарльза Эша и, можно сказать, в целом чувствовала себя вполне счастливой.

Чарльз был уже немолод, не мог похвастать отменным здоровьем, и Фанни иногда казалось, что его способность к настоящей, всепоглощающей любви умерла вместе с Сильвией.

Если она и испытывала некоторое разочарование, то относилась к своим ощущениям философски, полагая, что, выйдя замуж, подобное состояние переживает едва ли не каждая женщина. Кроме того, теперь у нее был большой дом, где она чувствовала себя полноправной хозяйкой, дети, которых она очень любила, несмотря на то, что они не были ей родными, заботливый муж и определенное положение в обществе.

Чарльз считал, что молодой жене совершенно ни к чему все время чахнуть в провинции, и время от времени они выезжали в Лондон, останавливаясь на Кэвендиш-сквер или у Уильяма и Каро в Мельбурн-Хаус.

— Уильям сильно растолстел за последнее время, — как-то пожаловалась Каро, когда Фанни в очередной раз приехала к ней погостить. — Он только и делает, что ест и пьет, и чувствует себя вполне удовлетворенным самим собой и собственной жизнью. Недавно он заявил, что политика его больше не интересует. Иногда мне кажется, что его единственный интерес в этой жизни — это маленький Огастес.

— Как он? — спросила Фанни.

— Он делает некоторые успехи — уже кое-что говорит и неплохо ходит. Уильям все еще надеется на чудо и даже нанял для него воспитателя, у которого большой опыт общения с такими детьми.

— Представляю, как вы оба переживаете за бедного малыша!

— Я? Не особенно. С тех пор, как вся семейка Лэм открыто объявила меня плохой женой и никудышной матерью, я целиком препоручила своего сына их заботам.

— Каро, это никуда не годится, — расстроенно сказала Фанни. — Может быть, тебе стоит попробовать наладить отношения с Уильямом, начать все заново?

— Ему нужна только его семья, но не я, — с горечью проговорила Каролина. — Я не знаю, что с ним происходит, Фанни. Уильям так переменился. Он просто лениво плывет по течению, и ему нет до меня никакого дела. Если он все еще меня любит, так почему же он до сих пор ничего не предпринял, не сделал хоть что-нибудь ради нас обоих?

— Похоже, он потерял надежду, — печально сказала Фанни.

— Да, и это говорит о его слабости! Если бы он закрутил роман с другой женщиной, неужели ты думаешь, я не боролась бы за него, за нашу любовь? А он… а он не станет бороться за меня, Фанни, что бы я ни делала…

— Просто Уильям — очень терпимый и мягкий человек и поэтому всегда позволял тебе слишком многое.

— Да, терпимый! Слишком терпимый, чтобы я могла поверить в то, что он действительно меня любит!

— Не суди по себе, Каро, вы слишком разные люди.

— Вот именно! Слишком разные… — Щеки Каролины внезапно зарделись, а в ее глазах вспыхнула ярость. — Он не пошевелит и пальцем, чтобы заставить меня остановиться! А я… Если мне суждено гореть в адском огне, так пусть все те, кто довел меня до грехопадения, пусть все они страдают вместе со мной! Я не могу жить как они — погрязнуть в грехах, но притворяться невинной овечкой! Мы с Уильямом уже давно не любим друг друга, но я все еще молода и полна жизненных сил, и я все еще жажду любви! И я обязательно полюблю, Фанни, полюблю страстно, безрассудно, греховно! Я покажу им всем, покажу всему миру, что мне наплевать на их дурацкие условности! Мои чувства к Уильяму были чистыми, искренними и глубокими — но он предал, уничтожил мою любовь, и если случится так, что я нарушу мой брачный обет, то я не стану испытывать угрызений совести…

Каро замолкла и закрыла пылающее лицо дрожащими руками.

— Я совершенно уверена, что за годы вашего брака Уильям ни разу не изменил тебе с другой женщиной, и ты это знаешь не хуже меня, — тихо сказала Фанни.

— Да, я знаю, — еле слышно прошептала Каро. — Я имела в виду не это… Он предал меня в тот момент, когда впервые встал на сторону своей матери…