Брак с летальным исходом

Я почтительно приняла конверт. Змейка-эфра глядела на меня с запечатывающего клейма крохотными точками глаз. Отойдя немного в сторону от Мелии и господина Сфорци, я прикоснулась к ней, пропустив магию сквозь пальцы, чтобы расплавить воск, и осторожно развернула письмо.

Мальчик тронул меня за руку, прежде чем я успела прочитать хотя бы строчку.

– Ну я тогда обратно, миледи? – спросил он. – Отцу передать от вас что-нибудь?

– Подожди немного, ладно? – попросила я, и мальчик, кивнув, вернулся к недопитому кофе.

«Милая Фаринта!

Я навел справки о тех людях, имена которых ты указала в письме. Сообщаю, что ни один из них не известен контрабандистам или торговцам нелегальными зельями».

Я с облегчением выдохнула. Если информаторы господина Кауфмана не слышали, чтобы кто-то из слуг лорда Кастанелло когда-либо покупал кацин, значит, можно быть уверенной, что никто из них этого не делал.

«Зато мне удалось кое-что выяснить по второму твоему вопросу. Прилагаю список судебных дел, связанных с отравлением кацином, за последние двенадцать лет».

Список включал в себя приблизительно девять дел и три десятка имен зельеваров, попавших под подозрение законников. Напротив каждого были указаны дата, приговор и текущее местонахождение. Пять человек на данный момент все еще отбывали наказание, четверо умерли, восемнадцать были лишены лицензий и более не имели права на закупку накопительных кристаллов и ингредиентов для зелий, а трое, в том числе «госпожа Фаринта Честер, дело об убийстве господина Лайнуса Честера», освобождены за неимением улик.

Взгляд сразу же зацепился за знакомое имя.

«Арджеро Бренци, дело об убийстве господина Лайнуса Честера. Признан виновным, отправлен на медные рудники сроком на пятнадцать лет. Лицензия зельевара, выданная Королевским магическим университетом Аллегранцы, отозвана без права восстановления».

Буквы расплывались перед глазами.

Арджеро Бренци. Зельевар, по словам Клары, безответно влюбленный в леди Элейну Кастанелло. «Господин Б.», о котором писали газетчики, расписывая удачный захват подпольной лаборатории, производившей кацин. Человек, чей возможный родственник, носящий не самую частую в Иллирии фамилию Бренци, уже семь лет служил водителем у лорда Кастанелло.

Я с трудом заставила себя читать дальше.

«По подтвержденным сведениям в настоящее время все еще находится на каторге, прошений о помиловании не подавал. Медицинское освидетельствование, проведенное три года назад, признало заключенного невменяемым».

– Миледи, вам плохо? – Я едва услышала взволнованный вопрос Мелии. Отчаянный стук моего сердца заглушал голос служанки. – На вас лица нет.

Я сделала глубокий вдох, загоняя боль как можно дальше.

– Как давно уехал господин Руджеро? – спросила, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Примерно четверть часа назад, миледи.

– И перед этим он заходил на кухню? – внутренне холодея, уточнила я.

– Да, миледи. Он помог мне плитку разжечь, ее хоть вчера и прочистили, но все равно…

– Мелия, – я смотрела ей прямо в глаза и четко выделяла каждое слово. – Немедленно уничтожьте все, что вы приготовили для завтрака. Промойте посуду, возьмите продукты из кладовой. И везде добавьте специй.

Горничная, словно ядовитую змею, отбросила деревянную ложку, которой помешивала кашу. Дворецкий поперхнулся кофе.

– Миледи… – Мелия с трудом подбирала слова. – Вы что, хотите сказать…

– Да, – твердо ответила я, и горничная, подхватив с плитки горшок, выскочила на улицу.

– Миледи, – услышала я голос дворецкого.

Я повернулась к нему. Господин Сфорци дрожащими руками протягивал мне недопитый кофе. Вид у него был такой, будто мужчина готов был упасть в обморок.

– Прошу вас, – почти прошептал он.

Чуть встряхнув чашку, я различила в осевшей на дно кофейной гуще темные крупинки прокаленных циндрийских специй, вполне нормальных на вид. Отлив немного кофе на блюдце, быстро разложила жидкость. Яда, к счастью, не оказалось.

Впрочем, утверждать то же обо всем завтраке было преждевременно.

– Все в порядке, – сказала я одновременно господину Сфорци и Тори, обеспокоенно переводящему взгляд с меня на дворецкого.

Волна облегчения вместе с острым чувством вины нахлынула на меня при мысли о том, что и мальчик мог пострадать из-за того, что оказался не в то время и не в том месте. Перед господином Кауфманом, откликнувшимся на мою просьбу о помощи с такой готовностью, было до ужаса стыдно.

Дворецкий без сил опустился обратно на табурет. Он забрал кружку, но допивать остывающий кофе не спешил.

– Господин Сфорци, – окликнула я его, – есть хоть какой-то способ связаться с лордом Кастанелло раньше, чем экипаж доберется до городского дома?

– Боюсь, что нет, миледи, – тут же ответил дворецкий, нахмурившись. – Разве что скоро прибудет почтовая карета… хотя нет. Господин Бренци точно успеет раньше.

Со стороны окна раздалось деликатное покашливание. Я обернулась.

– Леди Фаринта, – произнес Тори, – моя кобыла стоит оседланной на заднем дворе. Что нужно сделать?

* * *