Браслет-2

— А тут и рассказывать нечего, — пожал он плечами. — Я только вошёл к ней, а она меня встречает криком: «Зачем пришёл?! Я и так всё знаю! Можешь возвращаться и передать, что я дважды повторять не буду!» Ну, я и пошёл… Только вдруг вспомнил, что обронил у неё свой посох, когда она на меня закричала. Мне без него тяжело ходить по горам. Вернулся, а она уже лежит мёртвая… и ещё этот запах… Будто уже неделя прошла. Труп разлагается…

Я хмыкнул:

— Мне казалось, что у вас так положено…

— Что положено?

— Ну… Мазать… Умащивать умерших благовониями.

— Нет, — он покачал головой. — Это неразумно. При нашей жизни. Ничего не растёт. Какие тут благовония… Это раньше…

— Тогда откуда запах?

— Говорю же: разлагается. Очень быстро.

Я задумался:

— А она там одна была?

— Нет. Лидон всегда при ней.

— Ну и что он сказал? Видел, кто её… умертвил?

— Он ничего не сказал. Он лежал, как мёртвый. Только потом мои люди увидели, что он дышит. Пока сюда его несли, он очнулся.

— Ну и?…

— Он ничего не знает. Говорит о какой-то шкуре. Будто она поднялась и накрыла его с головой.

— Что за шкура?

— Наверное, та, на которой он сидел… Какая же ещё? Он что-то там шил.

— Ну, накрыла. А дальше что?

— Дальше ничего.

— Никто его не ударил, не оглушил?

— Он не помнит.

— Фигня какая-то! — дёрнул я плечом. — Не знал, не видел. Хотя был рядом. Где он сейчас?

Седой повернулся к астеям и коротко приказал:

— Лидона сюда!

Трое из его окружения бросились выполнять приказ.

В следующий момент всё произошло так быстро, что должным образом среагировать успел только браслет.

Тот самый «деятель», как обозвал его Пашка, что донимал нас своими аккордами до прихода Седого, а теперь как-то стушевавшийся и стоявший с мрачным видом рядом с трупом Мелисы, вдруг подскочил к ближайшему из вооружённых астеев. Он выхватил у него автомат и, обернувшись с перекошенной от злобы физиономией сначала ко мне, а потом к стоявшим чуть в стороне моим спутникам, не целясь, стал поливать нас огнём. Выпустив по нам чуть ли не половину магазина, он упал, как подкошенный. Дело понятное, браслеты на руках у меня и у Помогая легко отразили атаку и пули, срикошетировав, мгновенно полетели обратно, сразив того, кто их выпустил. Да только вся беда в том, что вместе с ненормальным мстителем полегло много народу из находившихся на площадке. Кто упал, сражённый пулей, а кто и просто от испуга брякнулся на камни. Короче говоря, когда мститель пал жертвой собственного безумия, на площадке в стоячем положении были только мы и Седой.

Седого пули не задели, поскольку он стоял почти вплотную ко мне во время нашего разговора, и поле прикрыло и его, зайдясь фиолетовым свечением во время отражения атаки.

— Как говорится, «кто с мечом к нам придёт…», — невозмутимо прокомментировал Игорь, когда настала тишина, нарушаемая лишь треском пламени костра.

Зато Пашка, придя в себя, зашёлся продолжительным четырёхэтажным матом в адрес исполнителя смертельного трюка. Помогай, хлопая глазами, в недоумении прислушивался к незнакомым словосочетаниям.

— Это ж надо быть таким долбоёжиком! — орал Пашка, брызгая слюной. — Ладно — сам жить не хочет, так об остальных подумал бы! Ты глянь, чего он натворил!

— М-мустакадон… — с чувством проговорил Седой. Браслет замешкался с переводом, но и без того было ясно, что это явно не похвала. Он растерянно обозревал поле боя, стараясь, видимо, понять, сколько же людей осталось в живых после неожиданного инцидента. Все лежали вповалку, боясь поднять голову. А, может, ещё и думали, что Пашка произносит заклинания, подобающие данному случаю, так как тоже принимали его за какого-нибудь колдуна, сопровождающего моё величество. И пока не завершится таинство, не стоит и носа высовывать, чтобы ненароком не зацепило.

— Кто это был? — ошеломлённо промямлил я, тоже не сильно радуясь результатам наших переговоров.

— Расмус, — тяжело вздохнул Седой. — Большой Сеятель.

— Что-то на сеятеля он мало походит. Если только сеятель смерти…

— Это правая рука Мелисы, — пояснил он. — Несёт людям Веру наших предков.

— Нёс, — криво усмехнулся я. — Теперь этим займётся кто-нибудь другой…

— Да кто же? — опять вздохнул он. — Я и займусь. Ведь я был её левой рукой. Но она мне мало доверяла. Больше верила ему…

К тому времени Пашка завершил свой гневный монолог и, немного погодя, над поверженной толпой стали появляться отдельные головы. По мере того, как народом осознавался урон, нанесенный их численности, то тут, то там стали слышаться завывания и проклятия, адресованные, как я понял, нашей компании. Люди, оплакивавшие погибших родственников, жаждали мести. Понять их можно было: пока здесь не появились я и мои спутники (и даже ещё раньше), беды обходили их племя стороной. А теперь они шли буквально косяком! Сначала эта кошмарная ядерная бомбардировка ни с того, ни с сего, потом смерть их духовного лидера, что само по себе потрясает их основы, и вот теперь — массовый расстрел близких сородичей, жизнь каждого из которых — на вес золота, учитывая катастрофическое положение с численностью населения. Да ещё плюс этот ненормальный Сеятель…