Брат болотного края

А черт вздыхал где-то рядом, шелестел по полу хвостом, будто и он скучал по сгоревшему без цели и смысла старику. Светличная в это, конечно, не верила, но плакала еще горше, жалея и себя, и деда, и черта непутевого, взявшегося из ниоткуда, не желавшего в небытие свое возвращаться.

Так оно и пошло. Светличная закончила школу, взяли ее в училище, комнату в общежитии выделили. Переезжала она без особой грусти. Да и по ней никто грустить не стал, воспитательница только, Нина Станиславовна, посмотрела на нее жалостливо, мол, как же ты, деточка, будешь одна теперь жить?

Черт в углу оскалился. Светличная глянула на него, покачала головой. Лучше бы одна. Да куда там. Ни мамку, ни тетку, ни деда с собой не взять. Померли. А черту хоть бы что. Молчит, хвостом по полу бьет, воздух ноздрями вывернутыми втягивает. Ждет, когда на новом месте окажется, чтобы угол себе потемнее выбрать.

Темных углов в общаге не нашлось. Вся она, забитая до краев людьми, словно огромный муравейник, скреблась, вспыхивала огоньками сигарет, ворчала и копошилась. Черту в общаге не понравилось. Светличная то и дело теряла его из виду, а когда находила, забившегося в пыль между кроватью и полом, то залезала туда сама и затихала, слушая, как стучит ее сердце и как молчит оно у черта в костистой его груди. Лежать Светличная могла долго. С утра до вечера, с вечера до утра. И два дня, и три. Иногда выползала наружу, глотала холодной воды из-под крана, брела, спотыкаясь, в туалет, потом из него, и снова падала на пол, забивалась в темноту, чуяла локтем жесткую шерсть и успокаивалась, не спала, а смотрела на ржавые пружины, на обратную сторону старого матраса, и ни о чем не думала. Может, о черте немного. И о деде. Но отдаленно так, со стороны.

Из-под кровати ее и увезли в больничку. Пойдем, голубушка, пусть тебе подлечат, а то скрипишь там, людей пугаешь, все черта зовешь, а нет никого, совсем с ума сошла, сиротка. Светличная не спорила. Сама встала, сама собралась, сама под укол подставилась, не пискнула даже, сама в раздолбанный пазик влезла. Только оглядывалась все по сторонам, поедет ли с нею черт или тут останется? Черта нигде видно не было. Знать, остался под кроватью. Ну и лежи там, ирод, ну и сдохни в пыли, деда забрал, всю измучил, а как запахло жареным, сразу и пропал. Так тебе, черт проклятый. Так.

Уколы ей ставили часто — дважды в день. Кормили хорошо. Будили рано, но никто не запрещал еще днем поспать. Даже бегать разрешали, на прогулках Светличная срывалась с места и бежала вдоль старого забора, отделяющего двор от перелеска, подобравшегося совсем близко к больничке. Бежать было легко и приятно. Сила пружинисто разливалась по ногам, ветер выдувал из головы все мысли. Оставался только собственный пульс, запах хвои и немного горечи во рту — от уколов Светличную часто рвало, но она тут же заедала тошноту и становилось легче.

Черт не появлялся. Думать о нем нужды не было, прислушиваться к скрежету копыт по полу, всматриваться в тлеющие углы глаз. Светличная забыла совсем, как выглядел он и как пах. Бежала вдоль забора, ела на завтрак кашу, подставляла мягкое под иглу и горя не знала. А потом пришло лето, лес зазеленел, зашумел кронами, потянуло от него медовым цветом, зачирикалось в нем, зажужжалось. Светличная бросилась на сетку, повисла, вдохнула лес, а вместо него — живого и прелого — в нос ударила знакомая вонь. Тухлые яйца, пылающая злоба, прокисший пот, гнилая слюна. Светличная отпрянула, разжала ладони и повалилась спиной на землю и все не могла понять, откуда в лесу эта вонь. В живой и вечном, в зеленом и шумном. Почему лес запах вдруг чертом? Что за горе там случилось? Что за напасть такая?

— Эй, ты! — беззвучно закричала Светличная. — Уходи из леса! Не воняй там, не порть. Сюда иди. Я тут. Вот ко мне и шагай, ирод проклятый!..

И черт послушался. Заскрежетал копытами, забил хвостом, поднял пыль, скрипнул зубами. Светличная и не заметила, как черт подошел к ней, не увидела, как наклонился, почувствовала только, что коготь его черканул по виску, выискивая место помягче. Раз! И голова налилась неподъемной тяжестью. Два! И зашуршало в ней, загромыхало. Три! И черт уже забрался вовнутрь, принялся ковырять там, стучать принялся. Светличная завыла, подняла себя, размахнулась и бросила на камни.

— Куда пойдешь? — пытал ее черт. — Кого найдешь?

— Уходи! Уходи! — кричала Светличная, пока не подхватили.

— Прочь! Вон иди! — вопила она, пока не скрутили.

— Дедушка!.. — звала она, пока не смазали спиртом и не вкатили две ампулы.