Брат лучшей подруги

– Надо бы. Это забавно, иронично, но не смешно. Я могу войти в бомбейские трущобы или в юрту в Монголии, но мне не хватает мужества войти в свой дом. Всякий раз, когда думаю об этом, кажется, мне снова восемнадцать. Я одна, потерянная, испуганная. Не нравится так себя чувствовать.

– Вполне объяснимо. Хочешь, я схожу с тобой? Если снова почувствуешь себя как в восемнадцать, скажешь мне, я тебя поцелую или прикоснусь к тебе и напомню, что ты взрослая женщина.

– Очень благородно с твоей стороны.

Себ всегда мог заставить ее улыбнуться, даже если у нее было ужасное настроение. Как так? Роуэн собрала волосы в пучок на макушке, подержала так полминуты и дала им рассыпаться.

– Ладно, потом сходим. Расскажи мне о путешествиях.

– Это очень широкая тема. Давай конкретнее. Себ на мгновение задумался.

– Расскажи, что ты любишь в путешествиях?

– Цвета, чудесных местных жителей, их терпимость, различия, которые прекрасны, сходства, которые универсальны. Архитектуру, базары, уличную еду.

– А что сильнее всего ненавидишь?

– С практической точки зрения? Грязные кухни и спальни в дешевых хостелах. Постоянные вечеринки. Постоянные вопросы. Откуда ты? Где уже бывала? Давно путешествуешь? Куда потом? Это скучно. Одно и то же снова и снова. – Роуэн замялась.

– Расскажи, Ро. Она указала на кровать:

– Это…

– Это? – Себ не понял, посмотрел на кровать и перевел взгляд на Роуэн. – Что?

– Самое неприятное в путешествиях отношения. Их приходится искать, поддерживать, обрывать. Я слишком часто говорила «прощай». Гораздо чаще, чем следует обычному человеку. Правда. Иногда бывает так, что я неделями не встречаюсь с другими путешественниками. Не хочу знакомиться с ними, а потом прощаться.

– Ты о друзьях или любовниках?

– И о тех, и о других. Прощаться всегда больно.

«И еще больнее будет прощаться с тобой», – подумала она, встретив его напряженный взгляд. Из разговоров с другими путешественниками и собственного неудачного опыта отношений она знала, что непродолжительные связи, как с Себом, всегда более страстные, чем обычные романы. Оба понимали, что все это скоро закончится, поэтому надо дорожить каждым мгновением. Это нереально. Или, наоборот, слишком реально. В любом случае это не должно продлиться долго, это закончится очередным «прощай». Роуэн знала, это будет самое непростое «прощай» в ее жизни.

Себ провел рукой по волосам и заросшему щетиной подбородку. Казалось, хотел что-то сказать и уже даже решил, что именно, но передумал. Может, испугался эмоций в голосе Роуэн? Сентиментальности ее слов? Она знала, ему всегда приходилось тяжело, когда дело доходило до живых эмоций. Он предпочитал находить рациональное объяснение каждому решению и действию. Она завидовала этому умению думать ясно и разумно.

Но сама была совсем не такой, чувствовала все в два раза острее.

– А кстати, хочу спросить. Не сходишь ли со мной на коктейльную вечеринку завтра вечером? Было бы здорово пойти туда с кем-то.

Роуэн заморгала от резкой смены темы, мгновение подумала.

– Я бы с удовольствием, но у меня нет ничего даже отдаленно напоминающего коктейльное платье. И нет, ты не будешь покупать мне платье и туфли из-за одного вечера! Пустая трата денег! Так что извини, но нет.

– Да ладно, Ро. Это же просто деньги! – Он наклонился, скользнул губами по ее губам и заставил ее подняться на ноги.

– Это деньги, которые нужно будет вернуть. Я и так должна тебе за перелет из Йоханнесбурга сюда и за билет до Лондона. Хотя что-то я, возможно, смогу вернуть, если…

– Тогда тащи свою задницу к компьютеру и ищи информацию про нэцкэ. Мне почему-то кажется, ты не хочешь их продавать.

Роуэн сморщила нос, подумала, стоит ли отрицать, и пожала плечами.

– Я не хочу продавать смеющегося Будду. Но другие продать надо. Не могу позволить себе поблажку за двенадцать тысяч фунтов, особенно когда я должна тебе денег.

Себ прижался лбом к ее лбу:

– Я понимаю, почему тебе хочется его оставить. Он восхитительный. А что до денег, так это все ерунда.

Роуэн погладила его по шее:

– Это важно для меня. Я не могу взять твои деньги.

– Ты можешь мулу преподать урок упрямства, надоеда!

– Знаю. – Она перебирала пальчиками светлые волосы у него на груди. – Слушай, а те огромные сундуки все еще на чердаке?

– Насколько мне известно, да. – Себ сел прямо, озадаченный такой сменой темы. – А что?

– Мы с Калли часто наряжались в платья вашей бабушки. Если я правильно помню, она была настоящей светской львицей в свое время.

Себ умный мальчик, сразу понял, что к чему.

– Ро, ты не можешь надеть платье шестидесяти – семидесятилетней давности! Мокрицы! Пыль!

– Химчистка! И потом, Яс уже сто лет назад избавилась от мокриц. Ты что, никогда не слышал о винтажных платьях? Туфли, думаю, там тоже есть.

– Ты с ума сошла!

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой, или нет?

– Ну ладно. Мы посмотрим. Но если ничего не найдем, я куплю тебе платье, и ты не будешь спорить, договорились?

– Может быть.

Себ поцеловал Роуэн в нос: