Братья и сестры Наполеона. Исторические портреты

В задачу настоящего исследования не входит изложение хорошо известной катастрофической кампании Наполеона в России. Семь основных действующих лиц этой хроники не принимали в ней участия, если исключить короткое и бесславное пребывание Жерома как одного из руководителей правого центра. На протяжении тех пяти месяцев, когда Великая армия пробивалась к Москве, рыскала в поисках поживы среди ее дымящихся руин, а затем тащилась в грязи обратно в Восточную Пруссию, четыре брата Наполеона и три его сестры были далеки от места военных операций. Элиза, Полина и Каролина проводили время в Италии, где Полина, как обычно, предавалась наслаждениям, а Элиза и Каролина учились управлять своими королевствами. Жером погрузился в вихрь публичных и личных развлечений в Вестфалии, а Люсьен и Луи продолжали свои литературные занятия: один из них в окружении почитателей в Торнгрове, другой — в одиночестве ссылки в Граце. Только усилия Жозефа были в некоторой мере сопоставимы с усилиями человека, находившегося перед лицом катастрофы на востоке, но Жозеф уже примирился с безнадежностью своей задачи. В отличие от своего брата он мог с удовольствием ожидать отхода от требований государства.

Сообщения о катастрофе французов в России медленно доходили до горных убежищ испанских партизан, разбросанных гарнизонов британских и португальских войск в восточной части Испанского полуострова. Здешних мест время от времени достигали слухи о жестоком отпоре французскому наступлению под Бородином и огромных потерях армии, удалившейся от источников снабжения и пополнения. Распространялся особенно настойчивый слух, будто Москва уничтожена поджигателями, и, наконец, шепотом стали передаваться известия о полном разгроме знаменитой армии и о ее преследовании на равнинах царскими казаками. Никаких подлинных новостей, однако, из России не приходило, пока Наполеон не издал свой знаменитый бюллетень, в котором откровенно признавал огромные размеры катастрофы. Это не было придано огласке во Франции до декабря, а потому тягостное известие достигло Жозефа в Мадриде только около трех недель спустя.

В противоположном направлении новости поступали гораздо быстрее: стремительно скакавший курьер доставлял Наполеону испанские депеши всего лишь через двадцать шесть дней после того, как они были написаны в Мадриде. Депеши содержали запрос о смещении маршала Сульта из-за его упорного нежелания сотрудничать с королем и двором. Наполеон, столь же знакомый со стремлением Сульта к трону, как и с неспособностью Жозефа управлять чем-либо более крупным, чем провинциальное поместье, не отвечал; ему приходилось решать другие, куда более неотложные проблемы.

Наполеон, которому предшествовал разодетый король Неаполя, вошел в Москву 15 сентября. Покинул он ее с 115 000 солдат и бесчисленными сопровождавшими 19 октября. За сорок шесть дней между его уходом из Москвы и отъездом из армии его войско сократилось до нескольких тысяч полуинвалидов, которые держались вместе благодаря единственному непобежденному маршалу Мишелю Нею, бывшему подмастерью бочара, потом кавалеристу в гусарском полку, а еще позднее князю Московскому. Совсем мало славы за эти сорок шесть дней досталось величайшему полководцу века и уж совсем ничего его расцвеченному зятю, королю Неаполя. Единственный среди высших офицеров армии, которая в течение восемнадцати лет добивалась сказочных успехов, Ней покинул русскую землю непобежденным и неустрашенным. К тому времени как Ней пересек мост через Неман, Наполеон уже отправился в свое рекордное путешествие из Сморгони в Париж. Этот рейд на санях и в карете был осуществлен по зимним дорогам за двенадцать дней. За ним почти немедленно последовал Мюрат, которому он передал верховное командование. С меньшими угрызениями совести, чем последний из его умирающих от голода солдат, король Неаполя повернулся спиной к этой толпе и направился на юг, чтобы там правильно поставить паруса перед надвигавшимся штормом. Королевский дезертир покрыл расстояние между Неманом и Неаполем почти столь же быстро, как его господин совершил путешествие из Сморгони в Париж. Позади, для того чтобы как-то помочь измученным голодом, обмороженным уцелевшим солдатам, был оставлен Эжен Богарне, вице-король Италии и сын выброшенной за ненадобностью Жозефины. Эжен не сбежал в Италию. Вместо этого он остался на своем посту и во всех отношениях вел себя как ответственный командир. Следовательно, Наполеон был прав, когда рекомендовал Эжена беспомощному Жерому как «превосходный образчик того, чем должен быть молодой человек».