Братья Львиное Сердце

Даже Пэрк сообразил наконец, что рискует жизнью. Он попытался повернуть обратно, но скоро убедился, что до берега ему не добраться. Он-то хотел обратно на берег, да река этого не хотела. Река хотела утащить его в водопад Карма, и он это заслужил. Я не жалел его, а вот лошадь мне было жалко. Ведь она оказалась совсем беспомощной. Их несло в нашу сторону, точно как говорил Юнатан, скоро их протащит мимо, и все будет кончено. Я увидел округлившиеся от страха глаза Пэрка: он понимал, что его ждет.

Я оглянулся на Юнатана и вскрикнул. Зацепившись за ствол согнутыми в коленях ногами, он повис, раскачиваясь над водой, и вытянул руки. И, когда Пэрк поравнялся с ним, вцепился ему в волосы и подтянул его наверх, чтобы он схватился за ветку. А потом позвал кобылу:

— Сюда, лошадка, плыви сюда!

Ее сносило мимо нас, но она делала отчаянные попытки повернуть. Теперь она избавилась от верзилы Парка, но все равно почти тонула. Каким-то непонятным образом Юнатану удалось поймать ее за уздечку, и он стал тащить лошадь к себе. Похоже было на игру в перетягивание каната, только игру серьезную, эта шла не на жизнь, а на смерть, река не разжимала свою мертвую хватку, она хотела утащить их обоих — и кобылу и Юнатана.

Я совсем вышел из себя и заорал на Пэрка:

— Помоги! Ты, дубина, помоги же!

А он сидел себе на дереве в полной безопасности — совсем рядом с Юнатаном — и пальцем не шевельнул, чтобы помочь ему. Впрочем, он наклонился вперед и закричал:

— Брось лошадь! Отпусти! Наверху в лесу гуляют две другие. Я возьму одну! Отпусти, брось!

Говорят, злость прибавляет сил, может, в этом смысле Пэрк все-таки помог. Юнатан вытащил кобылу. Но потом сказал Пэрку:

— Эх ты, оболтус! Неужели я спас тебе жизнь затем, чтобы ты увел у меня коня? Стыда в тебе нет!

Не знаю, может, Пэрк устыдился. Он ничего не ответил, не спросил, откуда мы и кто такие. Он поплелся наверх со своей бедной кобылой и вскоре скрылся вместе с отрядом.

Вечером мы разожгли костер над водопадом Карма. Я уверен, ни один костер на свете — ни на этом, ни на том, ни в наше время, ни в прошлом — не горел на таком удивительном месте.

Нас окружала грозная, пугающая красота, другой такой не найти ни на небе, ни на земле. Горы, река и водопад были слишком огромными, немыслимо огромными. Я словно опять очутился во сне и сказал Юнатану:

— Не думай, что все это на самом деле. Нам просто снится сон о древних-древних, незапамятных временах, я знаю.

Мы стояли на мосту, как раз на том висячем мосту, который приказал построить Тенгил, чтобы соединить две земли — Карманьяку и Нангиялу. Они были разделены пропастью и лежали каждая по свою сторону от реки Изначальных Рек.

Эта река неслась сейчас под нами в пропасти и с ревом кидалась в водопад Карма, увлекавший ее в еще более страшную бездну.

Я спросил Юнатана:

— Как удалось построить мост над такой пропастью?

— Да, мне тоже хотелось бы знать, — ответил он. — И сколько человеческих жизней стоит этот мост, сколько людей с криком падало и исчезало в водопаде Карма, пока он строился, это тоже не мешало бы знать!

Я задрожал. Мне почудилось эхо криков, раздававшихся в пропасти.

Мы стояли совсем неподалеку от земли Тенгила. Я видел на другой стороне тропу, змеей вьющуюся среди гор. Тропа вилась по Первозданным Горам, по земле Карманьяке.

— Если ехать по тропе, как раз приедешь к замку Тенгила, — сказал Юнатан.

Я задрожал еще сильнее. А потом вдруг решил: завтра пусть будет что будет, сегодня вечером я в первый раз в жизни посижу с Юнатаном у походного костра.

Мы разожгли его на каменной площадке высоко над водопадом. И совсем неподалеку от моста. Но я сел к водопаду спиной. Мне не хотелось смотреть на мост, ведущий в землю Тенгила, да и на все остальное тоже. Я смотрел только на отсветы костра, игравшие прямо передо мной на черных каменных стенах. Это тоже было красиво и тоже чуть-чуть страшно. И еще я смотрел на красивое доброе лицо Юнатана, освещенное пламенем, и на лошадей, спокойно отдыхавших немного поодаль.

— Наш костер гораздо лучше, чем был у меня в прошлый раз, — сказал я. — Ведь теперь мы сидим у огня вместе, Юнатан!

Куда бы мы ни попадали, я всегда чувствовал себя хорошо и спокойно — лишь бы рядом был он. И сейчас я был счастлив от одной мысли, что мне довелось-таки посидеть с Юнатаном у походного костра: мы так много говорили об этом, когда жили на земле.

— Пора сказок, приключений и походных костров, помнишь, как ты говорил? — спросил я у брата.

— Да, помню, — сказал он. — Но тогда я не знал, что сказки здесь, в Нангияле, могут быть жестокими.

— И они будут такими всегда? Как, по-твоему?

Он молчал, глядя в огонь, потом сказал:

— Нет! Вот наступит день решительной битвы, борьба закончится, и Нангияла опять станет землей, где сказки только прекрасны, а жить легко и просто, как было раньше.

Костер на мгновение вспыхнул ярче, и в его отсветах я увидел усталое и печальное лицо Юнатана.