Братья Львиное Сердце

И я очутился один в подземелье. Я полз по длинному ходу и сам себя уговаривал: «Да, здесь темно, темнота, хоть глаз выколи, но что тебе сделает темнота… да нет, ты не задохнешься, воздуха здесь много… Ну вот, опять на шею осыпалась земля, но ведь это не значит, что весь ход обрушится, эх ты, дурачина!.. Нет, нет, Додик не увидит тебя, наверху же темно, а он не кошка, чтобы видеть в темноте… А Юнатан… Юнатан уже там, сидит, ждет тебя, слышишь, что я говорю… он там, там, там…»

Он и правда сидел там. Он сидел в темноте на камне, а неподалеку под деревом стояли Грим и Фьялар.

— Привет, Карл Львиное Сердце, — сказал он мне. — Я уж тебя заждался!

12

В эту ночь мы спали под сосной и проснулись рано на заре. И замерзли до невозможности. По крайней мере я. Между деревьями плавал туман, мы едва различали Грима и Фьялара. Они бродили в сером молоке, как две тени. Было очень тихо. И как-то печально. Не знаю отчего, но, когда я проснулся этим утром, все вокруг показалось мне печальным, пустынным и тоскливым. Я понимал, что скучаю по теплой кухне Маттиаса и страшусь того, что ждет нас впереди. Того, о чем я ничего-ничего не знал.

Но я старался не подавать вида, каким безрадостным и тоскливым казалось мне утро. Кто знает, вдруг Юнатан передумает и отошлет меня обратно: я ведь хотел делить с ним все опасности, какими бы они ни были.

Юнатан взглянул на меня и улыбнулся:

— Не смотри так, Сухарик! Это пустяки! Бывает пострашнее!

Вот утешил! Но как раз тут солнце прорвало туман, и серые тени растаяли. В лесу запели птицы, тоскливые и печальные мысли враз рассеялись.

К тому же я согрелся. Солнце теперь хорошо грело, даже по утрам. Не так уж все плохо, скорее даже хорошо.

Грим и Фьялар тоже были довольны. Они избавились наконец от темной конюшни, свободно ходили вокруг и щипали сочную зеленую траву. Наверное, она пришлась им по вкусу.

Тут Юнатан коротко свистнул, они услыхали и подошли.

Юнатан хотел уехать отсюда. Как можно дальше! И поскорее.

— Шиповничья долина начинается сразу за орешником. И у меня нет никакого желания столкнуться здесь с Додиком нос к носу.

Наш подземный ход выходил наружу неподалеку — там, где начинался орешник. Юнатан забросал отверстие ветками и хворостом. И забил рядом колышки, чтобы при случае легко отыскать.

— Не забудь приметы, — сказал он. — Запомни большой камень, сосну, под которой мы спали, и орешник. Может, нам еще придется воспользоваться этим ходом. Если мы не…

Он не договорил. Мы сели на коней и молча поехали прочь.

Не прошло и минуты, как над верхушками деревьев мы увидели летящего голубя. Одну из голубок Софии.

— Вон летит Палома! — показал Юнатан; как только он узнал ее издали?

Мы давно ожидали письма от Софии. И вот голубь появился, но нас в Шиповничьей долине уже не было. Голубка летела прямо к усадьбе Маттиаса. Скоро она сядет на голубятню возле конюшни, но один Маттиас узнает новости от Софии.

Юнатан сильно огорчился.

— Что бы ей прилететь вчера, — сказал он. — Тогда бы я узнал все, что мне следует знать.

Но мы спешили, мы торопились уехать от Шиповничьей долины подальше, от всех ее стен и от охотившихся на моего брата воинов.

— Окольным путем через лес мы спустимся вниз к реке, — сказал Юнатан, — а потом поедем вдоль берега до водопада Карма. И там, дружище Карл, ты увидишь такой водопад, каких в жизни не видел!

— А я и не видел водопадов, — ответил я ему, — никогда в жизни.

Да, не так-то много я повидал, пока не попал в Нангиялу. Даже ле́са, и тем более такого, по которому мы ехали. А лес нас окружал по-настоящему сказочный, темный и густой, без единой тропы. Ехать приходилось прямо между деревьями, норовившими хлестнуть тебе в лицо сырыми ветками. Но мне все равно здесь нравилось. Все нравилось: и неяркий солнечный свет между стволами, и щебет птиц, и влажный запах деревьев, травы и лошадиного пота. Хотя больше всего мне нравилось, что я еду по лесу с Юнатаном.

Лесной воздух был свежий и прохладный, но мы ехали все дальше, и становилось теплее. Чувствовалось, что день будет жарким.

Скоро Шиповничья долина осталась далеко позади, и мы заехали в самую чащу. И тут на полянке, окруженной высокими старыми деревьями, наткнулись на серую избушку. Она стояла в самой середине леса — и кто бы мог жить здесь в таком одиночестве? Но кто-то здесь жил. Из трубы курился дым, а возле избушки паслись козы.

— Здесь живет Эльфрида, — сказал Юнатан. — Если попросим, она угостит нас козьим молоком.

И мы вволю напились молока, а были голодные, потому что ехали долго и еще ни разу не ели. Мы сидели на каменном крыльце избушки, пили козье молоко и закусывали его хлебом из котомок и козьим сыром, который дала нам Эльфрида. Еще нам досталось по горсти земляники — я набрал ее в лесу. Завтрак получился вкусный и сытный.

Эльфрида оказалась толстой милой старушкой, она жила в лесу одна в обществе своих коз и серого кота.

— Слава богу, не пришлось мне жить за каменной стеной, как тем несчастным в Шиповничьей долине, — сказала она.