Братья Стругацкие

«Смешно говорить, — писал Борис Натанович одному из авторов этой книги (7. Х.2010), — но, похоже, так оно и было. АН встречался с Лемом (насколько я знаю и помню) всего один раз. Это было в Праге, на праздновании юбилея Чапека. Разумеется, они там выпивали. (Лем тоже был отнюдь не дурак выпить.) И, наверное, что-то там у них не срослось. Никаких подробностей я не знаю, да и не интересовали они меня никогда, только помню, что АН отзывался об этой встрече сдержанно… Надо сказать, АН вообще относился к Лему-писателю довольно холодно… Он считал, что Лем — отличный выдумщик, но в остальном писатель отнюдь не блестящий: многословен и временами отчетливо скучноват. Всеобщих (моих, в частности) восторгов по поводу пана Станислава он никогда не разделял…» И далее: «Я сам общался с Лемом всего дважды, в середине и конце 60-х, когда Лем приезжал в Питер получать гонорары. Встречались мы в сравнительно узком кругу — Илья Варшавский, Дима Брускин, кажется, еще и Брандис был, и еще кто-то, а начальства не было никакого, так что говорили свободно и не стеснялись. Помню ощущение от Лема, как от блистательного спорщика (он говорил по-русски как русский) и рассказчика вообще. Трепаться с ним было одно сплошное удовольствие, но о чем мы тогда трепались (дважды по два-три часа!), не помню совершенно. О фантастике, о литературе вообще, о науке? Наверняка… О политике? Вряд ли. Хотя не исключено… Кто-то вспомнил старый парадокс: что будет делать бог, если его, всемогущего, спросят, может ли он создать камень, который сам же не в силах будет поднять? Лем ответил мгновенно: „Бог начнет зуммерить… Зациклится: могу… не могу… могу… не могу… могу… не могу…“ Быстрота реакции и остроумие пана Станислава так меня поразили, что, как видите, я запомнил этот эпизод на всю жизнь. Полвека прошло — не забыл. Зато ничего другого не запомнил…»

3

«Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать».

Эпиграф из Р. П. Уоррена сразу вводил в суть дела. «Обезьяна и консервная банка, — читаем в рабочей тетради Стругацких. — Через 30 лет после посещения пришельцев остатки хлама, брошенного ими, — предмет охоты и поисков, исследований и несчастий. Рост суеверий, департамент, пытающийся взять власть на основе владения ими, организация, стремящаяся к уничтожению их (знание, взятое с неба, бесполезно и вредно; любая находка может принести лишь дурное применение). Старатели, почитаемые за колдунов. Падение авторитета науки. Брошенные биосистемы (почти разряженная батарейка), ожившие мертвецы самых разных эпох…»

Сюжет выстрадан. Он отвечал взгляду писателей на окружающее.

В конце концов, самое лучшее, самое чистое будущее мы можем построить только сами, и понятно, что только из того материала (людей), который есть у нас под руками. Личная ситуация самих Стругацких. Вот наша действительность, вот окружающие нас люди и вот ясное понимание — никаких других людей, никакой другой действительности нет и быть не может…

В январе повесть была начата, в ноябре закончена.

Без особых препятствий она прошла в журнале «Аврора».

И дальше всё казалось простым: в издательстве «Молодая гвардия» рукопись уже ждали. Она должна была войти в состав уже упоминавшегося сборника братьев «Неназначенные встречи» — «Дело об убийстве», «Малыш» и «Пикник на обочине».

4

Говоря о «Пикнике», трудно обойтись без цитирования.

Вот специальный корреспондент из небольшого, но ставшего печально известным во всем мире городка Хармонт берет интервью у доктора Валентина Пильмана, нобелевского лауреата. Следует ли считать так называемый «радиант Пильмана» первым серьезным открытием этого ученого?.. Полагаю, что нет, отвечает на вопрос доктор Пильман. Более того, он полагает, что «радиант Пильмана» — вообще не первое, не самое серьезное и, наконец, вообще не его открытие. «Открыл радиант школьник, опубликовал координаты студент, а назвали радиант почему-то моим именем». И далее: «Представьте себе, что вы раскрутили большой глобус и принялись палить в него из револьвера. Дырки на глобусе лягут на некую плавную кривую. Вся суть того, что вы называете моим первым серьезным открытием, заключается в простом факте: все шесть Зон Посещения располагаются на поверхности нашей планеты так, словно кто-то дал по Земле шесть выстрелов из пистолета, расположенного где-то на линии Земля-Денеб. Денеб — это альфа созвездия Лебедя, а точка на небесном своде, из которой, так сказать, стреляли, и называется радиантом Пильмана».