Братство бумажного самолётика

В письме Амрита снова было про сопротивление, к которому он, как понимали братья, примкнул – странноватое, но очень точное слово. Амрит писал о том, как они тренируются, и о том, что им рассказали многое о цивилизации Самфелаг. Кажется, Самфелаг Амрит начинал потихоньку ненавидеть – про цивилизацию он писал резко, зло, и приводил факты, от которых братьям делалось совсем уже не по себе. Самфелаг – лжецы, потому что обманывают людей Сферы. Самфелаг – воры, потому что они забирают себе девяносто процентов ресурсов. Самфелаг – убийцы, потому что они расправляются со всеми, кто посмеет сказать о них что-то нехорошее. Самфелаг – последние твари, потому что они следят за всеми, и душат в зародыше любое проявление свободной воли или непокорность. «Мы для них – тупая бесплатная рабочая сила, – писал Амрит, – мы ничтожества, которым ничего не положено знать, ни о чем не положено думать, а положено лишь выполнять тяжелую и опасную работу, и ничего не просить взамен». Письмо в этот раз было большое, написанное убористым, четким почерком, и переходило даже на другую сторону листа – хотя обычно Амрит писал только на одной стороне.

– Пол, тебе не кажется, что это вообще не его слова? – Ян поднял голову, и вопросительно посмотрел на брата. – Словно он повторяет за кем-то, не сам пишет.

– Кажется, – согласился Пол. – Ещё как кажется. Какой он злой в этом письме, бррр. И про книги всего две строчки написал, в самом конце. Да и то, вот тут… – он указал на нужные строки. – «Даже в этом учитель оказался прав, они переписали не только нашу историю, но и наши книги, сделав из шедевров позорные пасквили, пародии на оригиналы. Я бы хотел, чтобы вы прочли „Собор Парижской Богоматери“, вот только, боюсь, на Планете не осталось ни одной такой книги, потому что Самфелаг добрались не только до нас, до вас тоже. Вы такие же рабы, как и мы». Что он всё про этих рабов, не пойму? – Пол нахмурился. – Никак от этого не отвяжется.

– Он что-то тоже чувствует, – предположил Ян. – Мы ведь чувствуем, да? Он так же. Только он умнее, и понимает, наверное, больше. Да и доступ у него есть к чему-то важному, и учитель этот. Я так и не понял, что за учитель.

– Давай спросим? – предложил Пол. – Может, расскажет?

– Давай, – согласился Ян. – Только писать буду я, у меня компактнее получается, ты пишешь слишком размашисто.

* * *

Обратно они шли уже в сумерках, и Пол предложил пройти через завод, забрать часть оставшейся плитки. Плитку прятали у баб Зины, которая уже получила мзду за хранение, в виде восьми плиток, разумеется, как иначе, и разрешала им прятать плитки в углу кладовки. Плитка, к сожалению, почти вся уже закончилась, а жаль, потому что денег удалось скопить совсем немного – большую часть они потратили, причем тратили почти сразу. Ну да, конечно, удалось купить в подарок математичке колокольчик, но остальное они, к сожалению, просто проели – сухой кисель, сахарные помадки, пирожки с жареным луком и рисом… Есть хотелось постоянно, и, когда в кармане звенят монетки, а от кастрюли бабки, стоящей совсем близко, исходит запах поджаренных на масле пирожков – судьба монеток становится, увы, очевидной.

– На два раза еще хватит, – вздохнул Пол. – Жалко. Было бы её побольше…

– Надо будет поискать, – заметил Ян. – Может, весной и поищем.

– Сколько еще до весны, – Пол вытащил плитки, и принялся счищать с них налипшие мокрые листья. – Раньше апреля снег не растает.

– Это да, – подтвердил Ян. – И еще неизвестно, какая весна будет…

Он не договорил, потому что со стороны заброшенных цехов раздался вдруг визг – и оба мгновенно поняли, что визжала девушка. Или девочка. Пол и Ян переглянулись, Пол неуверенно пожал плечами.

– Городские, наверно, – произнес он без особой уверенности в голосе. – Опять костры жгут.

Дымом действительно пахло, и ничего особенного в этом не было – да, ребята из училищ и молодежь из бараков в эти места частенько наведывалась. Но…

– Городские? – переспросил Ян. – После такой дождины? Что-то не верится. Пойдем, посмотрим?

Пол нахмурился.

– А надо? – с сомнением спросил он. – Они развлекаются, небось, нужны мы там, как собаке пятая нога.

– Так мы потихоньку, – Ян прислушался. – Слушай, она снова кричит, – с тревогой произнес он. – И что-то непохоже, что там развлекаются. Положи плитки пока, пойдем, глянем.

– Лучше спрячу обратно, – покачал головой Пол. – Жалко будет, если найдут.