Братство бумажного самолётика

Они быстро забросали плитки листвой, и пошли к цеху, дорога была знакомая, да и темнота – а темнело сейчас уже рано – для братьев препятствием не являлась. Но всё равно, шли пусть и быстро, но осторожно, таясь, прячась за почти облетевшими кустами. Идти было всего ничего, минут пять, и за эти пять минут девушка закричала снова ещё раз.

– Что-то там не то, – Пол замедлил шаг, прислушался. – Ян, это же Комар. Слышишь, ржёт?

– Слышу. Чего встал, пошли быстрее…

* * *

Возле «козырного места» горел костёр, большой костёр, и, кажется, жгли что-то резиновое, потому что от костра несло отвратительным запахом – зато горел он ярко, не смотря на то, что было сыро, и принялся снова накрапывать дождь.

– Покрышки жгут, – шепотом сказал Пол. – Ну и вонища!

– Ага, – подтвердил Ян, вглядываясь в темноту позади костра. – Ещё бы не вонища…

Покрышек от грузовых машин на территории завода и впрямь валялось немало, вот только жечь их было дурной идеей – запах и впрямь получался отвратительный. Сидя за кустом, Ян и Пол наблюдали за мечущимися возле костра тенями – и чем дальше смотрели, тем страшнее им делалось.

– Пол, там девчонка, – через несколько минут сказал Ян. – Они её внутрь увели.

– Да слышу я, – Пол вглядывался в темноту. – Чёрт, ничего не видно…

– Давай ближе, – предложил Ян.

– Может, лучше в Масловку сбегаем, позовём кого-то? – предложил Пол.

– Ага, так нам и поверят, – покачал головой Ян. – Скажут, врём. И не пойдёт сюда никто, дождь же.

– Это да, – Пол задумался. – Может, она сама того…

– Пошла в гости к Комару? – Ян усмехнулся. – Сама? Чёрт знает. Так, ты давай за мной, а я первый. Пошли.

– Чего это ты первый? – ревниво спросил Пол.

– Потому что я старший, – шепотом рявкнул Ян. – За мной иди, я сказал. Слышишь, опять визжит?

– Кричит, – поправил Пол. – Или это не девчонка? Что они там… Ян, погоди, давай с другой стороны! Куда, они же там увидят!

– Через окно, что ли? – Ян остановился. – Из цеха?

– Ну да. Давай в обход.

Эта идея понравилась Яну больше, чем первая – потому что он видел, что у костра сейчас сидят Коврига, Зот, и пара мальчишек помладше – Комар, по всей видимости, намерился увеличить свою банду, и сейчас подбирал подходящих мелких в «шестерки». Ну как, мелких. Лет по четырнадцать им уже точно есть, и ребята вполне себе крепкие, хлюпиков Комар брать к себе не будет, понятное дело.

Ян и Пол осторожно, стараясь не шуметь, обошли по широкой дуге «козырное место», и вышли на бетонированную растрескавшуюся дорогу, идущую вдоль заводского корпуса. Снова забрались в кусты, но уже росшие вдоль стены, и тихо пошли вдоль неё, по отмостку. Окна здесь имелись, большая часть их была либо разбитая, либо вовсе без рам, и братья знали, что через эти окна можно попасть в цех, правда, в самом цеху велик риск свалиться в одну из бесчисленных длинных ям, непонятно зачем сделанных в бетоне, и переломать себе ноги. В цех они, конечно, тоже забирались, и не раз – за гайками, понятное дело – но обычно всё-таки днём, в хорошую погоду, и без банды Комара поблизости. Но сейчас…

Идти пришлось вдоль стены, потолок в цеху сохранился, и там было совсем темно, поэтому шли опять медленно, придерживаясь за стену руками. Пол один раз едва не оступился, но Ян вовремя схватил его за куртку, а потом еще и шикнул: иди, мол, осторожно, чего ты делаешь? Шли, впрочем, недолго, вскоре добрались до торцевой стены, отделявший цех от конторы, и замедлили шаг, тем более что дверь в контору давно отсутствовала, и из дверного проема пробивался в пустое и гулкое пространство цеха слабый свет.

– Вон окно, наверху, – Ян остановился. – Подсади меня, я погляжу.

Пол кивнул, уперся руками в стену, Ян проворно забрался к нему на плечи.

– Ну, что там? – шепотом спросил Пол.

– Чёрт… Там Лёка! – Ян сполз вниз, испуганно глянул на брата. – Пол, там Лёка! Как она туда вообще попала?..

Лёка – это была пятнадцатилетняя городская девочка, которую они не раз встречали в Морозново. Её семья жила неподалеку от центра, и Лёка, в обществе иногда бабушки, а иногда и мамы в выходные дни появлялась на рынке – помогала донести сумки. Иногда её видели в городе – она шла на занятия в музыкальную школу, осторожно неся в руках футлярчик с домрой, вроде бы занималась народной музыкой. Или – с портфелем, в школьном платье, по дороге домой с дополнительных занятий. Лёка была существом из другого, недосягаемого мира, существом возвышенным, и невозможно прекрасным – тонкое лицо, стройная фигурка, копна пепельно-русых волос, либо распущенных и перехваченных по лбу лентой, либо заплетенных в косу; всегда в чистеньких, новых, аккуратных вещах, в наглаженных платьях, в начищенных туфельках. Это был призрак из тех краёв, где у ребенка, а потом и у подростка есть семья, есть мама, папа, бабушка, и, наверное, кошка, где никто не ворует сахар, и где котлетки едят каждые выходные, а суп не воняет столовской тряпкой. Разумеется, братья Фламма с Лёкой ни разу даже не разговаривали, оно и понятно, кто бы позволил детдомовцам на пушечный выстрел приблизиться к домашней девочке, но сейчас…