Братство Кольца

Митриль! Все народы жаждут его! Его можно ковать, как медь, и полировать, как стекло, а гномы делали из него металл легче и прочнее закаленной стали. Он красив, как обычное серебро, но красота его не тускнеет. Эльфы очень любили его и помимо прочего использовали для изготовления итильдина, лунной звезды, которую вы видели на двери. У Бильбо была кольчуга из митрилевых колец, подаренная ему Торином. Интересно, что с ней стало? Вероятно, все еще собирает пыль в мичел-дельвингском Мэтом-доме.

— Что? — воскликнул Гимли, внезапно нарушая свое молчание. — Кольчуга из морийского серебра? Царский подарок!

— Да, — согласился Гэндальф, — я никогда не говорил Бильбо об этом, но кольчуга стоит больше, чем целый Шир со всем его содержимым.

Фродо ничего не сказал, но просунул руку под куртку и дотронулся до колец своей кольчужной рубахи. Он был потрясен мыслью, что носит под курткой цену целого Шира. Знал ли об этом Бильбо? Фродо не сомневался: Бильбо отлично знал, что к чему. Это был поистине царский подарок. И тут мысли Фродо унеслись из темных подземелий в Ривенделл, к Бильбо, а потом в Бэг-Энд тех дней, когда Бильбо еще жил там. Фродо всем сердцем захотел опять очутиться в тех днях, когда он косил траву на газоне или копался в цветнике и ничего не слыхал ни о Мории, ни о митриле... ни о Кольце.

Наступила глубокая тишина. Один за другим все уснули. Фродо дежурил. И вдруг словно из неведомых глубин, сквозь невидимую дверь на него повеяло страхом. Руки у хоббита похолодели, на лбу выступила испарина. Фродо прислушался. На протяжении двух бесконечных часов он только и делал, что слушал, но ничего не слышал – ни звука, даже воображаемого эха мягких шлепающих шагов.

Его дежурство почти закончилось, когда поодаль, там, где угадывалась западная арка, ему померещились два бледных пятна света, похожих на светящиеся глаза. Фродо вздрогнул и клюнул носом. «Должно быть, я чуть не уснул,» — подумал он. Хоббит встал, потер глаза и стоял, вглядываясь в темноту, пока его не сменил Леголас.

Фродо лег и быстро уснул, но ему показалось, что сон продолжается: он слышал шепот и видел, как медленно приближаются два бледных пятна света. Он проснулся и увидел, что остальные тихо переговариваются рядом с ним и что ему на лицо падает тусклый свет. Сквозь отверстие в своде высоко над восточной аркой проникали полосы неяркого света.

Фродо сел. — Доброе утро! — сказал Гэндальф. — Потому что наконец-то снова утро. Как видите, я был прав. Мы находимся высоко на восточной стороне Мории. Еще до исхода дня мы должны найти выход и увидеть воды Зеркального озера в Димрилльской долине.

— Буду рад, — сказал Гимли. — Я поглядел на Морию, она действительно внушает почтение, но теперь она темна и страшна, и мы не нашли ни следа моих родичей. Сомневаюсь, что Балин был здесь.

После завтрака Гэндальф решил немедленно выступить в путь. — Мы устали, но как следует отдохнем, когда окажемся снаружи, — сказал он. — Думаю, никто из нас не хочет провести в Мории еще одну ночь.

— Конечно, нет! — подтвердил Боромир. — Какой же путь мы изберем? Восточную арку?

— Может быть, — ответил Гэндальф, — но я пока еще точно не знаю, где мы. Если только я вконец не заплутал, то, думаю, мы над Великими Вратами, чуть севернее их; может статься, найти верную дорогу к ним будет нелегко. Вероятно, восточная арка окажется началом нужного пути, но, прежде чем принимать решение, давайте осмотримся. Пойдемте на свет у северного выхода. Если мы найдем окно, это поможет нам, но боюсь, что свет пробивается через глубокие расселины.

Вслед за магом отряд прошел под северную арку и оказался в широком коридоре. Чем дальше они уходили по нему, тем ярче становился свет, и вот путники увидели, что он льется из дверного проема на правой стороне. Проем был высокий, с прямой притолокой, а на петлях висела полуоткрытая каменная дверь. За ней была большая квадратная комната. Освещалась она тускло, но путникам после долгого блуждания во мраке показалась ослепительно светлой, и они заморгали.

За порогом их ноги потревожили толстый слой пыли на полу и пошли спотыкаться о разбросанные у порога предметы. Что это за вещи, путники вначале не могли понять. Комната освещалась через широкую шахту под потолком в дальней восточной стене; эта шахта наклонно уходила вверх, и там, высоко-высоко, голубел маленький клочок неба. Свет из шахты падал на стол в середине комнаты – цельную продолговатую каменную глыбу высотой около двух футов, покрытую большой белокаменной плитой.

— Похоже на гробницу, — пробормотал Фродо и со странным ощущением, будто знает, что сейчас увидит, наклонился вперед, желая лучше разглядеть плиту. Гэндальф быстро подошел к нему. На камне были глубоко высечены руны:

— Это Даэроновы руны, какими пользовались в Мории в старину, — сказал Гэндальф, — здесь на языках людей и гномов написано:

Балин, сын Фундина,

повелитель Мории

— Значит, он мертв, — сказал Фродо, — я боялся этого. — Гимли надвинул на лицо капюшон.