Братство Кольца

Когда хоббиты почувствовали, что ноги отказываются идти, они заметили, что начался легкий подъем. Послышалось журчание воды. Во тьме они разглядели мерцающую белизну пены там, где на реке появились небольшие пороги. Внезапно деревья кончились, туман расступился. Они вышли из Леса и оказались на широком лугу. Взблескивая при свете звезд, которые уже показались на небе, им навстречу весело бежала река, быстрая и узкая.

Трава под ногами была ровная и короткая, словно ее подстригли или скосили. Позади, на опушке Леса, деревья были подрезаны и аккуратно подстрижены, как живая изгородь. Тропа была ясно видна – гладкая, выложенная по краям камнем, она по спирали взбиралась на вершину травянистого бугра, серого при бледном свете звезд, и там, еще выше, на следующем склоне путники увидели мерцание света в окнах. Тропа пошла вниз и вновь поднялась по длинному, ровному боку холма – к свету. Внезапно из открывшейся двери ударил яркий, широкий желтый луч. Перед ними был дом Тома Бомбадила – на холме, у холма, под холмом. За ним, серый и голый, поднимался крутой земляной склон, а еще дальше уходили в ночь на восток темные очертания Могильных холмов.

Хоббиты и пони поспешили вперед. Усталость и страх отступили. — Гей! Вперед, мерри дол! — донеслось до них.

Гей! Вперед, дерри дол! Торопитесь!
Хоббиты! Пони! Мы рады вам.
Давайте веселиться. Споем вместе!

И тогда им навстречу зазвенел серебром другой чистый голос, молодой и древний, как Весна, подобный веселому ручью, бегущему в ночь из светлого утра в холмах:

Пусть начинается песня! Споем все вместе
О солнце, звездах, луне и тумане, дожде и облачной погоде,
О свете дня, о ветре над холмами,
О звоне сердца, о шелесте тростника над затененным прудом,
О лилиях над водой.
Старый Том Бомбадил и Дочь Реки ждут вас!

С последними звуками этой песни хоббиты вступили на порог, и их со всех сторон окружил золотой свет.

Глава VII У Тома Бомбадила.

Четверо хоббитов переступили через широкий каменный порог и остановились, жмурясь от яркого света. Они очутились в длинной низкой комнате, залитой сиянием ламп, подвешенных к балкам крыши. На столе темного полированного дерева ярко горело множество высоких желтых свечей.

В глубине комнаты в кресле, лицом ко входу, сидела женщина. Ее длинные желтые волосы рассыпались по плечам, а платье было зеленым – зеленым и серебристым, как молодой тростник в каплях росы. Золотой пояс походил на венок из ирисов, украшенный голубыми глазками незабудок. У ног ее в широких зеленых и коричневых глиняных сосудах плавали белые водяные лилии – казалось, она сидит на троне посреди пруда.

— Входите, милые гости! — сказала она, и хоббиты в тот же миг поняли, что именно ее чистый голос только что слышали. Друзья сделали несколько робких шагов в глубь комнаты и низко поклонились, чувствуя странное замешательство и удивление, словно постучались в двери, чтобы попросить воды, и им открыла юная и прекрасная королева эльфов в одеждах из живых цветов. Но прежде чем хоббиты сумели сказать хоть слово, женщина встала, легко перепрыгнула через лилии и со смехом подбежала к гостям. Платье ее мягко шелестело, как ветер в цветущих речных берегах.

— Входите, гости дорогие! — повторила она и взяла Фродо за руку. — Смейтесь и веселитесь! Я Златеника, Дочь Реки! — она легким шагом обошла их, закрыла дверь и повернулась, широко раскинув белые руки. — Закроемся от ночи! — сказала она. — Ведь, может статься, вы еще боитесь тумана и древесных теней, глубокой воды и диких тварей? Ничего не бойтесь! Ведь сегодня вы под кровом Тома Бомбадила.

Хоббиты удивленно посмотрели на нее, а она с улыбкой оглядела их по очереди. — Прекрасная госпожа Златеника! — вымолвил наконец Фродо, чувствуя, как его сердце наполняется непонятной радостью. Голос Златеники зачаровал его, как, бывало, голоса эльфов, но иными чарами – радость была не столь острой и возвышенной, зато более глубокой и близкой смертному сердцу, диковинной, но не чужеродной. — Прекрасная госпожа Златеника! — повторил он. — Теперь мне понятна радость, звучавшая в песнях, которые мы слышали.

Стройнее ивовой лозы, чище чистой воды
Прекрасная Дочь Реки!
О, весна, а за нею лето и вновь весна!
О, ветер над водопадом и смех листвы!

Внезапно Фродо осекся, дивясь тому, что говорит. Но Златеника засмеялась.