Братство золотарей

Взяв реванш в единоборстве с нахалом Никоновым, Макарыч несколько поуспокоился. Это дало ему возможность обдумать завтрашний визит на квартиру перестройщика. Ему очень понравился придуманный накануне расклад. А потому, стоя перед дверью его квартиры ровно в шесть тридцать утра, Макарыч был уверен в себе, спокоен и собран. Правда, его насколько удивило, что едва он притронулся к кнопке звонка, как дверь распахнулась, словно его ждали за ней! И вот тут бы насторожиться его ангелу-хранителю, но тот, видно, спал еще непробудным сном, не ожидая в этот раз такой прыти от своего подопечного!

В полусумраке прихожей Макарыч увидел хозяина квартиры. Владимира Исидоровича стоял перед ним в халате, с полотенцем в руке и официальной миной на лице. Склонив голову, он открыл дверь шире и, отворотясь в сторону, как бы про себя, сказал: «Дурная голова ногам покоя не дает…». Но тут же, уставившись в упор на Макарыча, едко спросил:

– Чем обязан?

Макарыч, ожидал именно такой реакции. Нисколько не смутясь, он смело шагнул вперед. Выпад Владимира Исидоровича он парировал заготовленной заранее репликой:

– Никак не могу вас застать, а дело поджимает! – Он постучал пальцем по папочке и добавил. – В ваших интересах поговорить сейчас.

Владимир Исидорович хмыкнул, выдержал паузу и сказал:

– Пойдемте в комнату… Двери закройте.

Макарыч прихватил всей пятерней вычурную, всю в орнаменте из ключей от замков дверную ручку, в живописном беспорядке украшавших ее, и плотно притворил тяжелую металлическую дверь.

Приведя его в комнату, Владимир Исидорович попросил Макарыча присесть в кресло и обождать несколько минут, пока он приведет себя в порядок. Лепилин уселся в предложенное кресло и приступил к ожиданию. Несколько минут протекли быстро. Но последующие, как-то растянувшись до одуряющих размеров, заставили Макарыча заерзать в мягком, располагающем ко сну, седалище. Видимо, так и случилось. Подозрительная тишина, отсутствие хозяина и прошедшее количество времени на часах Лепилина неопровержимо указали ему на то, что разговор не состоялся.

Если бы Макарыч смог бы повернуть часы вспять и тихонько заглянуть в ванную, куда отбыл Владимир Исидорович! Он с удивлением бы обнаружил, что тот, развив лихорадочную деятельность, в какую-то пару минут оделся. Выйдя за пределы квартиры, Владимир Исидорович с превеликой осторожностью, стараясь не щелкнуть, закрыл входную дверь на оба замка. Но перед этим он провел занимательную манипуляцию с дверной ручкой, той самой, которая так затейливо была украшена разномастными ключами. Вытащив платок, он с превеликой осторожностью отделил им несколько ключей. Нацепив на пружинное колечко, снятое с той же ручки, он положил их около ящика для обуви, стоявший под вешалкой.

Оказавшись на лестничной площадке, он вытащил свой мобильник, набрал номер и сказал:

– Пульт?.. Примите квартиру на охрану…

Затем он произнес известный ему пароль, удовлетворенно выдохнув, улыбнулся и съехал вниз на лифте.

Степан Макарыч не был Иисусом Навином, а потому повелевать временем не мог. Он смог только для приличия покашлять, дабы обратить на свою персону внимание загулявшего где-то в недрах квартиры хозяина и обождать, опять же для приличия, пару минут. Его ожидания вновь пропали втуне. Тогда он, не желая более оставаться в роли китайского болванчика, встал и решительно направился в прихожую. Там Макарыч прислушался к звукам, должным доноситься из ванны, обнаруживающим присутствие там хозяина, но ничего подобного не услышал. Мертвая тишина окружала его! То есть, он слышал и истеричный собачий лай за стеной, и урчание холодильника, и тиканье часов, и надрывный ор телевизора, пытающегося перекрыть истошный рев пылесоса, но все эти звуки доносились откуда-то из других квартир. Здесь же, в окружающем его пространстве, отделенном стенами от других пространств, было тихо, безлюдно и неуютно. Макарыч нетерпеливо постучал в дверь ванной, но сердцем уже чувствовал, – что-то неладное творится в этой проклятой квартире!

Он бросился исследовать оставшиеся помещения треклятого места. Результаты его экскурсии быстро превратили подозрения в комок злобного чувства, заполнившего всё его существо, напрочь лишив его остатков здравого соображения! Входная дверь была закрыта на замки, и изнутри не было никакой возможности ее отпереть!

Он попался в капкан, из которого было невозможно выбраться! Надо звонить в контору Антонине, чтобы она прислала кого-нибудь из слесарей отпереть дверь! Пусть пришлет несколько человек, чтобы их можно было выставить в качестве свидетелей! Потом Макарыч сообразил, что Антонине лучше не знать об этом! И никаких свидетелей! Черт побери, эту сволочь-жильца! Как ни поверни, все будут знать об его визите сюда! Надо позвонить домой жене, чтобы она сказала Кольке-соседу прийти с инструментом.