Братство золотарей

Стас, натянув на себя огромный полиэтиленовый пакет, который скрыл его всего с головы до сапог. Не мешкая, принялся разрезать трубу на полуметровой высоте от пола. Перепилив ее, они разъединили куски. Едва выдернув верхний, мужики тут же попали под обвальный душ из холодной воды. Виктор, то ли ожидая такой напасти, то ли оказавшись шустрее, но, едва заслышав шум несущейся вниз воды, отскочил в сторону и теперь с удовольствием слушал ор сплошь облитого Стаса.

От неожиданности, хотя и предполагаемой, Стас поднял голову кверху и заорал благим матом:

– Какая сука там охринела? Кончай сливать, мать твою перемать!

В ответ на его истошные клики, сверху опять обрушилась такая же мощная порция воды. Туалет стал похож на маленький бассейн, в котором обоим мужикам под их полиэтиленовыми оболочками от влажности стало трудно дышать. Виктор ошалело посмотрел на напарника и его, видимо, как и Стаса, от переполнявшего чувства прорвало матом. Он, придвинувшись поближе к трубе, заорал что было мочи, слово в слово повторив вопль Стаса. И его рев не остался без ответа. Тут же мужики услышали чмоканье сливного клапана в туалетном бачке, и снова на них обрушилась такая же доза холодного душа.

– Ах ты, старая вобла! Шутить вздумала! – взревел Виктор. – Это же старуха над нами сливает воду! Ну-ка, быстро наверх и впендюрь ей пару пендюлей!

Когда взбешенный Стас ворвался в квартиру старухи, та, с видом пятилетнего ребенка, выполнившего трудную работу, открыла дверь. Стас только и нашелся, что сказать:

– Зачем вы сливаете воду из бачка?! Там внизу мы работаем! Вы залили всю квартиру соседей!

На что старушка с милой улыбкой произнесла:

– Так ты, милок, сам же мне давеча говорил, чтобы я, как услышу снизу крик, так сразу и дергала за ручечку.

Стас все понял. Пробормотав, «Тебе бы ручечки подергаться!», отодвинул старушку в сторону. Проскочив в туалет, Он через мгновение мчался вниз с отвинченной ручкой от сливного бачка. Когда он оказался в туалете, Виктор уже вдевал в верхнее гнездо принесенную трубу. Через пару минут она стояла на месте прежней и, как оказалось, весьма вовремя. По ней продолжительно и обвально понесся поток смываемых нечистот. Витя приложил руку к стояку и облегченно выдохнул:

– Горячая, падла! Вот бы сейчас мы попали под нее. Это из ванны или из стиральной машины сливают! Клевый был бы душ!

Сбросив с себя полиэтиленовый скафандр, Стас начал было их сворачивать, но Виктор остановил его:

– Брось их здесь. Думаю, они нам долго теперь не понадобятся. Где эта баба шляется? Расплатиться бы не мешало. Давай-ка выйдем в прихожую, чтобы не слушать ее воплей. Бабки берем и ходу, не то придется объяснять, кто должен платить за ремонт туалета.

– А что, надо платить?

– Да не! Только от них трудно отвязаться, пока дойдет, что ремонт никто не обязан делать. Стань в дверях, надо заблокировать дверь в туалет, пока не отдаст деньги.

Стас сделал, как сказал Виктор. Тот, едва хозяйка вошла в квартиру, не дав ей опомниться, забрал деньги. Лишь они успели выйти на лестничную площадку, как услышали огорченные вопли расстроенной вконец разоренным туалетом хозяйки.

Уже на улице Стас облегченно вздохнул:

– Я уж думал, что она нам выцарапает глаза! Ну, что, не прочистить ли нам свои собственные стояки? Не то впечатление такое, как будто по глотке полкуба дерьма слили вместо канализации!

Виктор ничего не ответил. Подняв голову к небу, он некоторое время задумчиво изучал состояние небес. Вдруг, очнувшись, деловито сказал:

– Вот что, мы сейчас немного прогуляемся. Дел у нас на сегодня нет, а время есть. Прокатимся в одно место. Там и примем для услады души. А заодно развеселим известного нам человечка. Мужику сейчас худо. Надо помочь развеяться.

– Кому это худо? – недоуменно вопросил Стас. – Никого такого среди известных мне человечков я не наблюдаю!

– Знаешь, знаешь! Леха в клинике Федорова лежит и клянет судьбу. Один глаз не видит, а другой на восемьдесят процентов потерял зрение. Погнали к нему! Вместо того, чтобы жрать водяру просто так, сделаем доброе дело, – навестим нашего брата-сантехника в его трудную минуту!

Малышеву не надо было объяснять, что к чему. Уже через полчаса они, нагруженные двумя пакетами с продуктами, пересекая обширное пространство города, мчались в вагоне метро. Стас, искоса поглядывая на Виктора, никак не мог взять в толк, отчего этот суровый мужик, не питающий особых чувств к «прапору» Лехе, решил вдруг совершить столь альтруистический, чуть ли не родственный, поступок. Ничто не указывало на то, что Виктор действовал по принуждению, либо по иной меркантильной причине. Но, однако, они едут на другой конец города с полными пакетами продуктов, просадив на них все деньги, полученные за халтуру. Стас, глядя на дремавшего напарника, думал, анализировал. Постепенно в нем стала созревать обыкновенная, простая, пробившаяся откуда-то от самых истоков человеческих чувств, мысль: «Так надо…».

Квартирный звонок протяжно и истово врезался в уши переливчатыми трелями. Лепилин ухмыльнулся и подумал: «Проняло-таки… Пусть потрудятся!».