Братство

— Ёлки-палки, ну ты-то куда? Тоже хочешь по нервам цапануть? А давай, режь по живому! Я ж нынче такая открытая натура!

— Я смогу, — коротко сказал Степан.

— Клево, — согласился Кулио. — Только тут, видишь ли, возникла загвоздка. Мы слегка ополоумели. Если вчера никто умирать не хотел, то теперь за это право нужно еще побороться! Цирк на гастролях. Бенефис труппы даунов.

— Трупы даунов? — не расслышал Куклюмбер и завертел мордой по сторонам. — Где?

— Борьба за смерть, — подвел итог Кулио и отвесил бобру пинка. — Доигрались. Все живое во Вселенной борется за выживание, а мы будем драться за вымирание. Зашибись!

В подтверждение этих слов Викинг треснул дрыном зазевавшегося Маньякюра по филейным частям.

— О! — развел руками Кулио. — Видал?

Степан ничего не ответил. Он просто подошел к обрывистому берегу и сбросил пиджак. Усиливающийся ветер подхватил кусок потрепанной материи и понес прочь.

Собирался шторм.

Страх, наконец, ушел вместе с горечью.

— А ну стоять! — стукнул в спину крик Кулио.

И Степан шагнул с обрыва…

Глава 16 Инструмент для сенокоса

Зябко. Темно. Тихо…

Когда Степан пришел в себя, то по инерции взмахнул руками: перед глазами все еще стояла волна, накрывающая его с головой, а тело до сих пор чувствовало зверский удар. Но вокруг уже не было океанской пучины. Только кромешная тьма и гробовая тишина.

Сначала он даже решил, что план не сработал. По крайней мере, ему всегда казалось, что на том свете должно быть чуточку светлее.

Степан ощупал ладонями поверхность, на которой лежал. Твердая, холодная, мокрая от стекающей с него воды. Журналист хотел стянуть одежду, чтобы выжать, но в этот момент со всех сторон на него обрушились потоки теплого воздуха. Степан напрягся, сел.

Искусственный ветер забирался в уши, щекотал ноздри, задирал рубашку, обнажая спину и живот. Ветер сушил журналиста. Так продолжалось с минуту. Затем дуть перестало, и снова наступила тишина.

Степан начал искать хоть какой-то ориентир. Шаря руками по полу, неторопливо пополз вперед: согласно логике, так он рано или поздно должен был наткнуться хотя бы на что-то.

Через минуту журналист остановился, чтобы перевести дух, и тут в темноте кто-то хрипло кашлянул.

Степан вздрогнул и почувствовал, как сердце заколотилось в груди. Судя по звуку, таинственный незнакомец находился метрах в трех от него.

Глубоко вздохнув, Степан набрался храбрости и спросил у невидимого соседа:

— Вы не подскажете, где я?

Басовитый, смутно знакомый голос ответил вопросом:

— Румын?

Степан удивился, но ответил:

— Я русский.

— Не робей, — подбодрил голос.

— Понимаете, — признался Степан, — однажды я увидел странный рекламный щит и…

— Значит, бендеровец, — перебил голос.

Рядом вновь раздался хриплый кашель. Журналист замер. Это кхыканье было ему подозрительно знакомо… Где он мог его слышать?

Степан решил не вдаваться в подробности, а перейти к главному.

— Вы случайно не знаете, где можно найти Смерть или, на крайний случай, двух ее помощниц — Лажатэль и Обломисту?

— А я им не дамся! — внезапно рявкнул собеседник. — Не возьмут, пуганые мы!

Степан почувствовал, как его охватывает дежа вю, а сердце опять колошматит, как бешеное.

— Топор-то принести?

— Дядя Толя? — пролепетал Степан.

— Я тридцать лет как инженер!

Степан попятился. Несчастный долгожитель дядя Толя, утонувший в стакане с водкой, являлся ему в кошмарных снах, но чтобы вот так, рядом…

— Телевизор смотри, а звук выруби, — голос шального старика догонял отползающего журналиста. — Пшёл на фиг… Дай бог тебе здоровья…

Вспыхнул, слепя, яркий свет. Степан рефлекторно зажмурился.

Пол ушел из-под ног, а к горлу подступила тошнота. Журналист взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие, но ладони зачерпнули лишь воздух. Крик так и застыл в горле.

Степан почувствовал, как неведомая сила подхватила его, словно пушинку, и понесла к конусообразному потолку просторного помещения. Дядя Толя остался где-то внизу. Сознание поплыло, будто под наркозом, захотелось подремать хотя бы немного…

Журналист вырубился раньше, чем его тело плавно влетело в широкий раструб и, влекомое мощными магнитными полями, понеслось по трубе в офис Смерти. Энергию на разного рода эффектные штуковины здесь не экономили…

Степан пришел в себя на стуле в хорошо освещенном кабинете с множеством шкафов, бюро, фырчащим в углу системным блоком и целой стопкой листовок на столе. В навесном потолке темнело прямоугольное отверстие: по всей видимости, именно через него и внесло сюда журналиста.

Степан энергично потер виски и в первый миг решил, что все это ему снится. Но осознание реальности пришло быстро.

Он схватил со стола одну из листовок, пробежал глазами.

Из памятки для вновь прибывших VIP-персон журналист уяснил, что холодное помещение, в котором он очутился после зачётного прыжка со скалы, оказалось не просто трупосборником, а чем-то вроде следственного изолятора. Если потусторонним силам сразу не было ясно, куда определять умершего — на вечные муки или на перманентное блаженство, — клиент ждал в этом распределителе.