Читаем Братството на розата полностью

Неговото разкритие, относно законспирираните действащи потомци на истинската група на Абелар, трябваше да измине дълъг път. Но той спечели отново тяхната благосклонност. Те изпитваха малко удоволствие от това да знаят, че подозрението им относно вътрешен саботаж на техни служители е оправдано. Като взеха мерки да оправят бъркотията, която Елиът и неговите хора бяха причинили чрез намесата си, позволиха цялостното напрежение да се предаде на ежедневната им работа.

Мрежата на Сол се нуждаеше от по-нататъшен жест на доверие, преди да му опростят вината, въпреки всичко. Документите, които Сол бе споменал. Колекцията от скандали на Елиът. Измамата, която го е държала на власт.

— Но никой не знае къде са тези документи — съобщи агенцията.

— Не, аз знам — каза Сол.

Той беше мислил за тези документи откакто Харди му обясни за тях. „Къде може Елиът да ги е скрил? Постави се на негово място! Ако бях на мястото на Елиът, къде щях да ги скрия? Мъж, който се увлича по словесни игри. Чийто живот се основава на sub rosa. Под розата? Старецът не може да е избрал друго скривалище.“ Като отказа да предаде документите, защото някой друг можеше да се възползва от тях, Сол предложи компромис — да хвърли във въздуха оранжерията и да унищожи документите. Президентът, освен публичната възхвала на смъртта на Елиът, чувстваше и необикновено облекчение.

Но правилата на убежището бяха потвърдени като абсолютни. Сол получи само неофициален имунитет.

— Това, което сме съгласни да направим, е да потърсим друг начин — съобщи му старши офицер от разузнаването. — Ако се скриеш достатъчно добре и не надигаш глава, ние обещаваме да не те търсим.

И това беше достатъчно добро за Сол. Приличащ на Кандид в градината си, той се откъсна от света, като се наслаждаваше на приятната умора от физическия труд, копаейки напоителния канал. Той мислеше за гроба, който Крис бил изкопал в Панама. Сега, като прекопае градината, ще се роди живот, а не смърт. Старите навици избледняват трудно. Затова, когато не беше ангажиран с изграждането на дом за Ерика, Сол обучаваше младите от селото как да се отбраняват, ако някога ги нападнат. Сол бе преди всичко боец и въпреки че бе отстранен от професията си, талантът му можеше да се използва за съзидателни цели. Порази го иронията, че повечето от момчетата, които обучаваше, бяха осиновени от селото — сираци. Този път действията му изглеждаха оправдани. Но докато продължаваше да изхвърля мръсотия от канавката, той си спомни, че Елиът също се бе чувствал оправдан.

Сол очакваше отмъщението да го удовлетвори. Вместо това то му донесе лоши предчувствия, които го преследваха. Любов за цял живот, независимо колко заблудена, не можеше да бъде отхвърлена, така както и любовта му към Крис. Или тази към Ерика. Ако всичко беше по-различно… В меланхоличните си моменти Сол спореше със себе си. Може би това, което наистина искаше, бе напрежението в почивния дом да продължи завинаги. Безкрайно наказание. Елиът и той завинаги там, в капан. Обвързани от омразата си.

И любов.

Но тогава настроението на Сол щеше да е добро. Гледайки към необятното топло небе, усещайки миризмата на дъжд във въздуха, той слушаше как Ерика говори на бебето им в тяхната къща, в техния дом. Той ще е преизпълнен с привързаност, всеотдайна, не перверзната привързаност, която Елиът бе възпитал в него. Щеше да разбере, че баща му греши. „Независимо колко усърдно се опитваш, никога няма да бъдеш нормален“ — едно от последните неща, които баща му каза. „Ти, тъпо копеле, ти грешиш!“ И Сол, който по особен начин винаги се бе чувствал сирак, се опияняваше от мисълта, че сега е баща на сина си.

Той остави лопатата, жаден, изморен от силното слънце. Взе пушката си и се отправи към къщи. Навлизайки в сенките й, усети миризмата на сутрешната закуска, отиде до Ерика и я целуна. Тя прекрасно миришеше на захар, брашно, сол и мая. Здравите й ръце, способни да убият с един удар, го прегърнаха силно. Гърлото му се стегна.

Той пи студена вода от глинена кана, избърса уста и прекоси стаята, за да погледне сина си, завит в одеало в люлката. Приятелите му от селото първо бяха обърнали внимание на името.

— Какво лошо му има? — ги попита Сол. — Мисля, че е добро име.

— Кристофър Елиът Бернщайн-Гризман?

— Е и?

— Наполовина християнин, наполовина евреин?

— Крис ми беше приятел. Дори може да се каже, че ми беше брат.

— Сигурно. Крис Гризман. Ще се харесва, когато тръгне на училище. Ами Елиът?

— Приемах го като свой баща. Сега вече не съм сигурен какъв е точно. Няма значение. Аз съм такъв, какъвто той ме направи.

Приятелите не разбираха. Дълбоко в сърцето си Сол също не разбираше.

Освен името на момчето, приятелите му от селото обръщаха внимание и на нещо друго уникално в дома на Бернщайн-Гризман. „Изглежда това е чудо“ — казваха те.

Знак от Бог, че селото е благословено. Как по друг начин би могло да се обясни?

Мъж с минало, както се приказваше из селото, който никога не е създал нещо в живота си… И на такава неплодородна земя?

Огромна черна роза!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза
Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза