Братва. Пощады не будет

– В бегах, значит... – Михаил со вздохом отвел взгляд от своего живого отражения, прикидывая в уме нежданные и неприятные расходы. – Паспорт, конечно, дам. О его потере в ментовку заявлю месяца через два-три. Успеешь за это время новой ксивой обзавестись. С одежкой тоже без проблем. А с деньгами худо совсем. И занять не у кого. Зарплату в колхозе уж пять месяцев не выдавали. Тысяч триста наскребу, не боле. Ты уж не обессудь, младшой.

«Жлоб! – убежденно подумал Василий, кося мрачным взглядом на ящик водки, стоявший у стены. – Денег, говорит, нет! А сам водяру ящиками покупает!»

– Выпить хочешь? – неправильно истолковал Михаил внимание брата к ящику. – Без проблем! Отметим по-людски твое освобождение! Но все же по утряне линяй куда подальше. Органы здесь в первую голову тебя шукать станут. Прохлаждаться тут тебе не след!

«Даже дать переночевать пожадничал!» – наливаясь тяжелой ненавистью, отметил про себя Василий.

Михаил тем временем торжественно водрузил на стол две «Экстры». Тамара принесла из кухни вместительную чугунную сковороду с дымящейся яичницей и тарелку с солеными огурчиками в обрамлении синеватых луковок.

– За твое условно-досрочное освобождение! – хохотнув, поднял граненую стопку Михаил. – Чтоб зону ты уже только в страшном сне видал!

Выпив, хозяин застолья удовлетворенно крякнул, приходя в хорошее расположение духа, и азартно захрустел ядреным пупырчатым огурцом.

Василий опорожнил стопку без всякого удовольствия – угнетала мысль, что вскоре опять придется тащиться по лесу, избегая из опаски дорог и даже троп. В Екатеринбурге можно сесть на электричку, но куда, черт возьми, ехать?..

После третьего стопаря физиономия Михаила раскраснелась, глаза маслено блестели, а речь приобрела некоторые, несвойственные ему обычно цветистость и многословность.

– Вот припекло тебя до самого темечка, и к кому пришел за помощью? Ко мне! Так как братаны мы единородные. И я тебя принял, обогрел, денег даже выделю. Хотя ты мне в душу втихаря кучу дерьма наклал! Во всю моченьку свою постарался, кувыркаясь с моей личной женой, этой, как выяснилось, сучкой ненасытной! Ладно, я зла не держу! – Михаил залпом заглотил очередную дозу спиртного и вдруг кривовато ухмыльнулся какой-то своей мысли. – А чтоб ты, братишка, до конца осознал широту души моей, предлагаю использовать шлюху эту по прямому назначению на пару. Поставим на карачки – ты спереди в хлебало, а я сзади. Как говорит ваш брат уголовник: «вертолетом». Ну как? Просекаешь, какой я щедрый и добрый? Тамарка, а ну, сучка, становись раком!

Супруга в этот момент убирала со стола начисто опустошенную усилиями братьев сковороду. Нынче после бани она уже испытала еженедельную унизительную экзекуцию, и воспоминания были еще слишком болезненно-свежи. Да и невыносимо стыдно было перед Василием. Даже не успев осознать, что творит, Тамара обернулась и с размаху ударила муженька-изверга тем, что оказалось в руках – чугунной сковородой. Михаил, никак не ожидавший такого крутого развития событий, уклониться не сумел, и сковорода проставила на его лбу глубокую неизгладимую печать. Навроде штемпеля браковщика на фабрике манекенов. Лицо Михаила стало похоже на застывшую резиновую маску, буквально на глазах менявшую цвет с красного на противно синюшный. Несколько мгновений тело каким-то непонятным образом сохраняло равновесие, а потом грохнулось вместе со стулом на пол. Да так и осталось лежать в жутковатой неподвижности.

Оттенком щек Тамара вполне могла составить конкуренцию супругу. Вытаращившись на дело рук своих, она плаксиво дрожала губами и смахивала сейчас на нашкодившую девчонку, пойманную с поличным.

– Кажись, ты наглушняк брательника ухайдакала, – неожиданно равнодушно подытожил Василий, наливая себе по новой. – Послушай: дышит аль нет?

Тамара неуверенно присела над телом и, не решаясь к нему притрагиваться, просто склонила голову, прислушиваясь.

– Не дышит он! – через полминуты хрипло выдохнула она, попыталась подняться, но ее как-то нелепо повело в сторону, и Тамара потеряла сознание, почти коленопреклоненно застыв кулем у ног лежащего Михаила. Словно прощение вымаливала.

– Ишь, слабонервная какая! – желчно отметил Василий, обозревая полупьяным взглядом эту живописную картину. – Нехилый дуэтик у них сложился! Прям как два жмурика разлеглись!

В том, что Михаил жив, Василий ни капли не сомневался. Удар сковородой пришелся в лоб – самое защищенное место черепа. Вот если бы в висок или затылок, тогда верняк брательник выпал бы в осадок. Скоро очухается. Фартит все же этому жлобу! Сама судьба мастит!

Неожиданная мысль остановила руку с наполненной стопкой на полпути, и Василий быстро трезвеющими глазами уже совсем по-новому взглянул на происшедшее:

«А ведь сейчас неплохой шанс чуток подправить Судьбу в мою пользу... И махом решить все свои проблемы.»