Бразилья

Квинн посмотрел на страницы этюдника доктора. На двойном листе был нарисован видимый берег, линия деревьев, более высокие верхушки торчали из зеленого полога, беспорядок из птичьих гнезд, прибрежная полоса: кустарниковые заросли – извилистые тени обозначали аллигаторов в засаде из бесцветных опавших веток – трава доходила до края потрескавшегося ила. Капитан Акунья не уставал повторять, что никогда не видел такого низкого уровня воды. Рисунок сопровождался комментариями и сносками странным курсивом.

– А я не умею рисовать, – признался Льюис. – Эти буквы мне незнакомы. Могу я поинтересоваться, что это за язык?

– Это шифр моего собственного изобретения, – объяснил Фалькон. – Общеизвестно, что ученым нужно надежно прятать свои записки и наблюдения. В нашей профессии не обходится без зависти.

– Кому-то это может показаться шпионажем.

– Зачем шпиону показывать вам, что он зашифровывает? Смотрите! Ох, смотрите!

Внимание Квинна переключилось туда, куда показывал доктор, перегнувшийся через перила. «О да, – хотел сказать он, – если этот шпион подозревал, что его записи могут так или иначе заполучить, посредством какой-либо уловки или кражи».

Небольшая выпуклость показалась на поверхности воды, а затем исчезла в расходящихся кругах. Через мгновение снова что-то пробилось наверх и погрузилось в мглистую морось. Два круга волн встретились, столкнулись, усиливая и ослабляя друг друга. Фалькон помчался с развевающимися фалдами и пачкой плохо скрепленных листов вдоль узкого планшира к бушприту, где буквально повис над водой, внимательно изучая затуманенную гладь через свои необычные очки.

– Вон! Вон!

Два горба торчали из воды на небольшом расстоянии от корабля, разувая легкие, чтобы сделать глоток спертого воздуха.

– Потрясающе, вы видели, Квинн, вы видели? Клюв, выдающийся вперед узкий выступ, почти как рог у нарвала! – Он в возбуждении черкал углем по бумаге, не отрывая глаз от близкого, но размытого горизонта. – Это боту – речной дельфин Амазонки. Я читал… Вы видели цвет? Розовый! Совершенно розовый. Боту – существо необычное и, как мне кажется, неклассифицированное. Если бы поймать одного такого, это было бы и впрямь ценное приобретение: классифицировать Cet cea Odontoceti falconensis. Интересно, может ли капитан, команда или кто-то из моих подчиненных раздобыть мне такого для изучения? Дельфин, названный моим именем.

Но Льюис смотрел на жемчужную дымку, висевшую над рекой. Тень, геометрическая фигура, двигалась в тумане выше по течению от корабля, мелькнула и снова исчезла. Его тело содрогнулось от суеверного ужаса, когда в тумане замаячила темная масса, словно дверь, открытая в ночь, а за ней виднелся еще один прямоугольник, чуть светлее. Что это за жуткий фантом? Бесшумно, совершенно бесшумно, не поднимая рябь, парит над водой, а не по ней. Квинн открыл уже рот, чтобы крикнуть, но в этот момент раздался предупреждающий крик вперёдсмотрящего. Капитан Акунья в хвостовой части корабля резко поднял подзорную трубу, и Квинн увидел, как его свободный глаз расширяется от ужаса.

– Гребцы! – заорал он, когда из подрагивающего тумана выплыл дом. Рулевой вместе с товарищами отхлестали непроснувшихся толком рабов кнутами, когда плавучий дом тяжело развернулся на понтоне и проплыл мимо буквально в волоске от корабля. За ним двигался второй предмет, который увидел Квинн: еще один дом на понтонах, а дальше из тумана вынырнула целая деревня, медленно вращающаяся в могучем течении.

– По левому борту! – кричал Акунья, пробегая вдоль центральной палубы с багром туда, где на двух скамьях скованные цепями гребцы вытягивали шеи, глядя через плечо, и видели деревянный дом без крыши, который несся на них, развернувшись углом. – По моей команде удерживаем судно от удара! Любая из этих сук может потопить нас! Аккуратнее, аккуратнее! Давайте!

Рабы выдвинули весла как можно дальше и по команде капитана осторожно коснулись боковой части понтона, заставив дом медленно и тяжело отплыть от борта корабля. Капитан оттолкнул его багром, как рычагом, навалившись всем весом, лицо его подрагивало от натуги. Передние весла отвели беглый дом дальше, напрягшиеся мускулы гребцов блестели влагой в тумане. Дом задел корму корабля, содрав краску, и исчез за горизонтом.

Квинн с верхней палубы наблюдал, как мимо проплывают хижины. Плавучая деревня, брошенная на произвол судьбы. Последние жилища, многие из которых плыли парами и тройками по прихоти течения, были обглоданы пожаром: мало у каких из них осталась крыша, а некоторые обуглились до ватерлинии, почерневшие деревянные обрубки торчали, словно гнилые зубы. Двадцать, тридцать, пятьдесят. Шесть раз гребцам пришлось отталкивать отбившийся от стаи дом – однажды ценой трети весел по левому борту. Это была даже не деревня, а городок. Покинутый городок, брошенный, вырезанный, покоренный.