Бразилия. Футбольный карнавал

Как бы то ни было, но Диди имел право гордиться ими: его парни доказали, что они бойцы. Что они спортсмены, которые не складывают оружия и ведут борьбу до последней минуты, понимая, что надежда умирает последней. Но даже после того, как и она умирает, остается еще мужская гордость и честь флага, цвета которого горят на твоей футболке.

На 27-й минуте Гальярдо рванулся по левому флангу, воспользовавшись тем, что правый защитник бразильцев Карлос Альберто ушел вперед. Феликс был бессилен, счет стал 2:1. И снова Бразилия устремилась в атаку, и снова блеснул мастерством Тостао: подхватив мяч, переброшенный Пеле через вратаря Рубиньоса, он вонзил его под верхнюю штангу.

И снова не хотели сдаваться, не складывали оружия гордые потомки инков! Блестяще прорвавшись по центру, Кубильяс забил неотразимый гол, который сделал бы честь любому из будущих чемпионов. И тогда пришел черед Жаирзиньо: он прошел по левому флангу и, обыграв защитника с вратарем, точным ударом вогнал мяч в пустые ворота… 4:2.

До конца оставалось совсем мало времени. Исход встречи был решен: перуанская команда прощалась с Мексикой, бразильцы выходили в полуфинал. Зрители начали покидать стадион «Халиско», торопясь к автобусам и бросаясь за редкими такси. Телекамеры все чаще и чаще показывали на экранах одиноко сидящего на скамейке Диди. Мало кто знал в эти минуты, как тяжко приходится ему: старый недуг, являющийся эхом давней травмы, обострился как раз накануне матча. Пронзительные боли в позвоночнике мешали ему следить за происходящим на поле и руководить действиями своей команды. Но не только зрители… никто и из перуанских игроков даже и не подозревал об этом: Диди никому ничего не сказал. Стиснув зубы, он собрал свою волю в кулак и довел матч до конца.

* * *

Ну а теперь, после этого долгого экскурса в историю, мы возвращаемся к тому моменту, когда, спустя ровно четверть века после описанных выше событий, я вновь оказался лицом к лицу с легендарным человеком в его маленьком домике на острове Говернадор неподалеку от международного аэропорта Рио.

И мелькают города и страны

Когда, сложив зонтик и оставляя на мраморном полу мокрые следы, я и, напомню, два моих спутника – российские туристы, вошли вслед за открывшим дверь мальчиком в небольшую гостиную, заставленную шкафами, комодами, столами и диванами, бросилось в глаза то, что и должно было привлечь внимание любого человека, посещающего дом футболиста-ветерана: кубки, дипломы, чаши, медали.

Нестройно потолкавшись, мы расселись, кто на стульях, кто на диване, и тут он и вышел из соседней комнаты. Не «вышел», впрочем, а как-то выбрался осторожно, медленно перебирая ногами, припадая на правый бок, опираясь двумя руками на палочку. Выбрался, остановился, протянул руку.

Если бы не эта хромота, не видимые на лице страдания, которые доставлял ему каждый шаг, могло бы показаться, что не так уж сильно изменился он после семьдесят первого года, когда я видел его так близко в прошлый раз. То же черное, изрезанное резкими морщинами, словно высеченное резцом скульптора из темного бразильского дерева «жакаранды» лицо. Та же худоба. Та же серебристая проседь в коротких курчавых, как и полагается негру, волосах. И самое главное – то, что никогда у него не исчезало и не исчезнет, даже с инвалидной палкой в руках: гордая, поистине царственная осанка. За которую и прозван он был Черным Принцем.

Мы пожали руки, он со вздохом облегчения опустился медленно на стул, и тут я почувствовал угрызения совести за то, что вытащил этого человека из постели и заставил принимать меня. Да еще с двумя спутниками…

Но не уходить же теперь! Я запускаю диктофон и задаю первый вопрос: о его жизненном пути после того, как он «подвесил бутсы».

Он покорно вздыхает и негромким, спокойным, чуть хрипловатым, низким голосом, неторопливо, словно размышляя вслух, начинает рассказывать о том, что в последний раз играл за свой клуб «Ботафого» в турне 1965 года в Мексике и именно там подписал свой первый тренерский контракт с клубом «Вера Крус». В 1967 году вернулся из Мексики в Перу («вернулся», сказал он, потому, что уже работал там некоторое время после чемпионата мира 1962 года), начал работать со «Спортингом-Кристалл», а затем был приглашен взять в свои руки сборную.

– Как же вы умудрились тогда из массы средненьких в общем-то игроков сформировать ту замечательную команду?

– Я бы сказал, что звезд международного класса там действительно не было, но несколько «более или менее неплохих» мне удалось-таки найти. Это были Кубильяс, Гальярдо, Перико Леон, Сотил, Чумпитас. Из них можно было попытаться что-то сделать. И они могли рассчитывать именно на то, чего и добились. Я сразу же понял, что хотя на национальном уровне они смотрелись очень неплохо, для чемпионата мира многие из «сборников» просто не созрели. Чувствовался в них страх, ощущалась заметная неуверенность в своих силах, и видно было отсутствие опыта.

– Много пришлось потрудиться, чтобы нейтрализовать эти психологические минусы? Как это делалось? Был у вас какой-то психолог?