Бремя Чести

«Дункан появится», - настаивал Энвин, и сам желая в это верить.

Дадж сердито смотрел на него.

«Ты держишься за фантазии», - ответил он. – «Время вышло. Сейчас мы одни, оставленные умирать».

Энвин не знал, что сказать. То, что Дункан не появился, означает и его смерть тоже.

«Он бы нас не бросил», - настаивал Энвин. – «Если он не появится, это будет означать только одно: его самого схватили или убили».

Тебус безразлично пожал плечами.

«И что мне это дает?» - спросил он.

Несмотря на то, что к нему приближалась смерть, Энвин больше тревожился за Дункана, который был для него как брат. Если Дункана здесь нет, это значит, что его предали и схватили и убили. И если это произошло, тогда весь Эскалон потерян. Они рискнули и проиграли.

До Энвина начала доходить реальность того, что Дункан не появится. Он будет здесь один, с этими немногими мужчинами, защищать Южные Ворота против орд мира.

Но, осознав все это, Энвин по какой-то причине не испытывал ни страха, ни сожаления. Вместо этого он чувствовал благодарность за то, что ему позволили выступить в последний раз в жизни, что он умрет с мечом в руке, храбро противостоя многочисленному противнику. Это все, чего может желать воин. Иногда честь требовала заплатить цену и это действительно была значительная цена чести.

Марш становился громче. Протрубили в ряд рогов, оглушая их, и Энвин наблюдал за тем, как пехота побежала трусцой, а потом побежала быстрее. Разрыв сужался, теперь они находились всего в несколько сотнях ярдов.

«Я не умру, скрываясь за этими воротам», - сказал Дадж.

Энвин увидел его ухмылку и тут же понял, ощутив то же чувство в то же самое время.

«Открыть ворота?» - спросил он.

Впервые с момента их встречи Дадж широко улыбнулся.

«Открыть ворота», - эхом отозвался он.

Они повернулись к своим людям и кивнули и, надо отдать им должное, воины открыли ворота без колебания, очевидно, думая о том же самом. Ни один из них не выказывал страха. Они повернули тяжелые рычаги, по одному за раз, и медленно, но уверенно, цепи загремели и огромные ворота начали подниматься выше и выше.

Когда они открылись достаточно высоко, Энвин и Тебус, два заслуженных военачальника, которые все это видели, которые посвятили свои жизни Эскалону, прошли через них. Двое мужчин, которые по праву могли управлять армиями. Они стояли по другую сторону от ворот, незащищенные, бок о бок, против приближающихся к ним орд, гремящих и оглушающих. Они стояли гордо, не дрогнув, не оглядываясь назад.

Энвин услышал хруст сапог по гравию и с гордостью увидел, что все его люди друг за другом вышли вперед и встали рядом с ними по эту сторону ворот. Ни один из них не дрогнул. Они все делали то, для чего были рождены.

Когда Энвин прищурился от солнца, всматриваясь в поднимающиеся облака пыли, он думал о своей жизни, о своей семье, о Волисе, о друзьях и о детях. Он думал о Дункане, о Кире, о том, как он восхищался ею, о том, как всегда был для нее наставником. И по какой-то причине из всех своих последних мыслей больше всего он хотел, чтобы Кира выжила, чтобы она жила и отомстила за него.

Орды приближались, теперь находясь всего в сотне ярдов, земля дрожала, и Энвин вынул свой меч. Над всем этим шумом все еще можно было услышать характерный звон, в то время как Тебус и остальные воины вынули и свои мечи. Ни один из них не оглянулся. Они все стояли на открытом участке, перед воротами, незащищенные, встречая врага. Готовые встретить свою судьбу.

«МУЖЧИНЫ ЭСКАЛОНА!» - крикнул Энвин. – «ЗА СВОБОДУ!»

Они все издали громкий крик, когда вдруг Энвин побежал. Он не станет ждать врага, вместо этого он бросится вперед им навстречу. Его воины последовали за ним – несколько человек против миллиона – они неслись в сражение, навстречу смерти, навстречу славному исступлению чести.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Кира, верхом на Андоре и с Лео, следующим за ней по пятам, галопом скакала через густой лес Ура в утреннем свете, преследуемая своими видениями и преисполненная решимости вовремя добраться до отца. Девушка видела лицо своего отца, когда вспомнила видение о его смерти, и закрыла глаза, пытаясь прогнать его. Кира также увидела Теоса, который лежал мертвым, она надеялась и молилась о том, чтобы это оказалось иллюзией, еще одним испытанием. Но в глубине души она знала, что это правда.

Кира продолжала скакать уже несколько часов, зная, что столица все еще находится далеко, но не теряя решимости пересечь Эскалон. Она не остановится до тех пор, пока не доберется до отца. Она слышала предупреждение Альвы, звучащее в ее голове, его просьбу не уезжать, и тоже старалась прогнать их. Но Кира не могла прогнать свое собственное предчувствие о том, что движется навстречу опасности. Ей было все равно – если ее отец мертв, то ей тоже незачем жить.