Бремя колокольчиков (СИ)

   -  А что мне будет, грешнику? Я ж те не мученик преподобный, а старик ума лишённый.

   -  Эк вас отходили... Чисто бесы!

   -  Да какие они бесы? Без пяти ангелы были... И зачем я, дурак, им в танчик играть давал? Господь то даёт, ну а я куда, гордец? По делом мне, и мало ещё!

   -  Так вот... А утром паломники пришли и мы старца в деревню перенесли, и на скорую, там... Он уж без сознания был. При свете то я рассмотрел, что на нём и место живого не было, со знанием били, ироды. - Со слезами на глазах рассказывал мне Степан историю в коридоре районной больницы. - Эх, старче! Дай Бог, чтоб пережил, поднялся! Только не пойму, почему он их ангелами звал, по смирению, видать...

   -  Не только, догадался я. Понимаешь, они ж погибнуть должны были, а по молитвам старца выжили, когда он танк игрушечный им дал, тогда и умолил Господа живыми их оставить. Таких в раю много, ему ангел про то открыл, а старец мне поведал недавно...

Али

   -  Ещё раз говорю вам: никакие не гяуры, никакие не кяфиры, ахль аль- Китаб, люди Писания. А другой мусульманин хуже его в тысячу раз. Ты знаешь Аллаха, или ты!? - стукал в грудь бородатых мужчин в саду своего дома под Дербентом мулла Али. - А я знаю христианина, что со мной Всевышнего призвал и Тот явил ему милость большую.

   -  Что слушать его?! Брат! - заскрежетал зубами один из пришедших и выхватив пистолет выстрелил Али в живот, другой, бывший с ним, толкнул седого муллу на землю:

-Аллах акбар!

И выстрелил два раза: в грудь и в голову.

Грязи было неправдоподобно много. Шли в лес по сухой дороге, даже и на машине подъехать можно было, и хорошо, что не подъехали, сейчас бы вовсе не выбраться, так развезло всё. Идти приходилось не по, а вдоль дороги между облетевших деревьев, порой продираясь сквозь густые ветки кустарника, а косой ноябрьский дождь всё хлестал и хлестал. - Ох, такую дорогу прошли, а старец ничего не сказал, - жаловалась бабка позади меня, - я только фотку этого негодного Яшки зятя - мучителя достала, чтоб он увидел какой он гад, ведь старец то насквозь видит! Чтоб мне выселить его из квартиры моей, а он мне сразу: «Старец, как даст в торец!» Я ему: «Батюшка! Я ж больная! Со мной нельзя так!». А он: «А я Божий служитель, а не бабий лечитель, ступай к врачу, собери мочу!» Я ему: «Старче! Да у меня зять этот врач! Но он же как те, вредитель и жид!» «Вот, - говорит, - ему мочу и сдай, а не мне мозг поласкай!». Ну я думаю, разгневан старец, смиряет меня, такое бывает, но я ж права, я ж знаю это! И Яшка этот вовсе не крещёный, разве ж может старец православный на ихней стороне быть. Думаю, надо помолиться, подождать, отошла, тропарь святителю Николаю читаю... - Ну да, а тут это чёрный подошёл и про какого-то муллу сказал, - перебила другая пожилая женщина, шедшая рядом с первой.

   -  А, вот я не поняла, что случилась-то и почему отец Пиндосий ушёл? - ответила тёща еврея и врача.

   -  Так вот этот непонятный, даже шапку не снял, он сказал, что какой-то

Али... Ну, в общем, мулла какой-то ихний, убит вахабистами. Вот старец помрачнел как-то и перекрестился. Один такой с бородой большой и с чётками батюшка сказал, де, что ж за мулу мусульманского можно ль молиться? А старец ему: «Богородица за Ирода царя молиться не велит, вот и не молись за Иродов, а остальным Она Матерь». И батюшка тот очень осерчал. А старец взял развернулся и ушёл к себе.

Я знал этого батюшку, слышал и разговор накануне в деревне, когда только собирались к старцу идти, что глава их района и главный спонсор храма, друг этого батюшки носит не очень приятную фамилию «Иродов».

   -  Ой, а я слышала, - вмешалась в разговор третья женщина, ковылявшая по бездорожью совсем рядом со мной, - что старец то наш военным лётчиком был, и во Вьетнамах и Афганистанах воевал, и очень он всегда молился Матери Божией, и его за это власти не любили. И по его молитве какой-то солдат срочник спасся нерусский, может это тот самый Али и был?

   -  А вы, батюшка, ничего про это не знаете? - обратилась она ко мне.

   -  Что-то знаю... - Ответил я нехотя.

Слышал я про муллу из Дагестана, про жизнь о. Пиндосия до пострига и раньше, и про случай в Афганистане, старец что-то рассказывал урывками, иногда от келейника ещё чуток услышишь, а что-то я уж и сам додумал, представляя себе жизнь старца, теперь уж точно не разобрать, что откуда, но в голове моей тогда картина представилась так: духота бы ещё ладно, но эта пыль... и без воды сознание совсем мутится, как бы глюки не пошли.

   -  Али! Что приуныл?

   -  Что вам товарищ капитан? - Ответил голос в темноте. - Ты меня Пашей, а не капитаном зови, здесь не до этих... званий.

   -  Хорошо... Думаю, маму жалко, расстреляют. Воды нам дадут ещё, как думаешь?

   -  Тебе, может, и дадут, как единоверцу. Может даже не расстреляют, время-то не торопи. - Ответил капитан вертолётчик из темноты.