Бремя Крузенштерна

— Сиды — аристократия эльфов. Сама королева Меднб принадлежит ей. Люди мало знают о сидах и это понятно. Сиды никогда не откроются смертным, ибо им нет до них никакого дела. Знай же, что и я, верный слуга Мендб, от сидов, — с откровенным снобизмом, произнес эльф.

— О! Для меня это такая честь, сэр, — тут же отреагировала Лена, сделав, что-то вроде книксена, и как всегда, ее насмешливый тон заметно задел эльфа. — Ладно, не обращай внимания. На меня иногда находит. Продолжай.

— Тебе бы увидеть нашу королеву Мендб, так звучит ее имя на вашем языке. Она может одним прикосновением лишить человека разума. Мужчина, если ему доведется встретиться с королевой, умрет от любовной тоски по ней, — с мечтательным восхищением, говорил эльф, жуя хлеб. — Если же человеку случиться попасть к нам, он становится рабом, а если все же сбегает, то теряет рассудок. В лучшем случае становится юродивым или пророком, предсказывающим будущее.

— Похоже, ты влюблен в свою королеву, — пытаясь казаться равнодушной, хмыкнула Лена.

— Влюблен? — переспросил эльф. — Она моя королева…

— Но вот мы, люди, не кажемся тебе…

— Вы просто другие, — перебил ее эльф и принялся старательно вымазывать куском хлеба остатки джема из баночки. — Вы настолько другие, что как-то приспособились жить без магии.

— Ну, значит, нам эта магия и не нужна.

— Но насколько легче было бы нам совладать с Шакером, обладай ты хоть каким нибудь умением колдовать.

— Мы его и без магии сделаем. Зачем нам она?

Эльф недоверчиво покачал головой, не принимая ее оптимизма.

— Дело в том, что вы, люди, слишком грубы и примитивны для столь тонкой материи, в которой рождается чудо. Вы верите только в то, что можно потрогать и съесть, — и он отправил в рот последний кусок хлеба.

— Ну, знаешь ли, и мы можем творим чудо и мы умеем верить, — обиделась Лена.

— М-да, и о каком чуде ты говоришь? — с высокомерным раздражением поинтересовался эльф. — Может ты имеешь в виду ту ужасную, похожую на разжиревшего дракона железяку, в душном чреве которой люди поднимаются в высь? А может коробку, которая показывает все на свете, но больше то, чего в нем на самом деле нет? Я уж не говорю о машинах, которыми забиты улицы ваших городов, чад испускаемый ими душит все живое вокруг. Все, чем бы люди ни пользовались, создано их мастерством.

Вы ремесленники. Тут нет волшебства. Оно не может жить среди людей — они просто не верят в него, в силу своей ремесленной натуры. К тому же вы не знаете самих себя, для вас ваши поступки так же неожиданны как для других.

— Кто бы говорил, — не удержалась Лена от замечания.

— Я слишком долго общаюсь с людьми, а это пагубно сказывается на нас, эльфах. Потому-то наши братья, живущие здесь, скрываются от вас, прячутся. А в последнее время их беспокоит еще и шум ваших машин.

— От чего же они не иммигрируют в вашу страну?

— Ваши пороки заразительны. Мы не можем уже принять наших братьев, не боясь, что они не развратят умы обитателей Волшебной страны. Они стали больше людьми, чем эльфами.

— Значит у вас, эльфов и дружба считается пороком?

— Дружба между эльфами — это высокое чувство, а между эльфом и чужаком — порок.

— Этому вас учат ваши мудрецы?

— Мы хотим только выжить, сохранив в чистоте наш род.

— У-у… — разочаровано протянула Лена: ее все больше и больше раздражал высокомерие эльфа. — Знаем мы непререкаемые авторитеты, мудрецов — советников и учителей всех времен и народов. Накушались!

— Ты так непочтительно говоришь о них… Впрочем, чему тут удивляться.

Я читал ваши листки-газеты. Все что там написано — правда?

— Мой совет: читай их поменьше. В нашем мире нужно уметь думать своей головой, а не слушать всяких мудрецов. Что касается твоей, хваленой магии… То не понимаю зачем обслуживать себя ею, если для этого есть мозги и руки. Только насчет волшебства ты был не совсем прав, когда говорил, что оно нам не доступно, и мы не в силах поверить в чудо. Человечеству дано одно на всех чудо, имеющую колоссальную силу. Волшебство, преображающего каждого, и если человек допустит это чудо в свое сердце, жизнь его становится чудесной. Прости за каламбур.

— Одно чудо на всех? — островерхие уши эльфа, встали торчком, от жгучего любопытства, которое он не скрывал.

— Может. Оно имеет колоссальную силу и его хватает на всех и чем больше о нем узнают, тем лучше.

— Что же это за чудо. О! Я понимаю это сокровенная тайна, вашей расы, точно такая же, как для нас книга Коры.

— Сокровенная тайна… — фыркнула девушка. — Носитесь вы с этой вашей Корой. Хочешь услышать об этом чуде? — и когда эльф, еще не веря тому, что вот сейчас узнает о величайшей человеческой тайне, торопливо кивнул, продолжала. — Представь, что живет себе, ничем не примечательный человек и вот его, в один прекрасный день взяли и полюбили. По-настоящему.

Преданно. Глубоко. Вот и все чудо, — рассмеялась она.

— Полюбили? — эльф был потрясен. — И это вы, люди, считаете чудом?!

В который раз я убеждаюсь в прозорливости наших мудрецов. Знай же, что вы глубоко заблуждаетесь, называя чудом — обыкновенную похоть, которую, не зная того, принимаете за любовь.