Читаем Бремя любви и размышлений полностью

И также уверенный, так рассказал:

«Я тоже там был, как и ты отсидел я,

Жену свою с другом вернувшись застал!


Но жить как-то надо, твою как-то встретил,

Она ведь с двумя осталась одна,

И просто уже, было жалко детишек,

И я помогал, ведь помощь нужна!


Пока вдруг однажды твой сын, твоя дочка,

Меня не назвали от сердца отцом,

Ведь я не железный, и всё понимал я,

Придёшь из тюрьмы ты, а твой ли тут дом?


Поверь, что уйти не однажды пытался,

Но как мне оставить, уже не чужих для сердца детей

И я тут остался, тебя дожидаться

Решай, что мне делать, решай поскорей!»


В саду том деревья цветы раскидали,

Зека сделал паузу, и так сказал:

«Да лучше меня там, на зоне убили,

Зачем же я дожил, сто раз умирал!»


И он взял поднялся, взглянул на мужчину,

И тихо ушёл, без всяких страстей,

Мужчина же в дом, теперь свой, возвратился,

Где ждали жена и двое детей.

Поставил вчера я ставни на окна

Поставил вчера я ставни на окна,

А солнечный луч, в окно вход не нашёл,

И так как прохода для лучика нету,

То он, от расстройства собравшись, ушёл.


Догнал я его, уходящим в дороге,

И очень просил: «Вернись ты, назад!»

Но солнечный луч был обижен, и очень,

Своим развлечением, выбрав асфальт.


Я ставни все снял, ни к чему темнота мне,

И в доме тут стало намного светлей,

Как часто не видим мы лучика солнца,

Вот так обижая ошибкой своей.

Собачки

Какой же этот день,

Приятный непогодой,

Собачке, при хозяине,

Гарцующей свободой.


На землю нос направив,

Среди травы с трудом,

Подняв заднюю лапку,

Кропит собой кругом.


Собачья жизнь не хитра,

Поела, спать легла,

Проснулась, поиграла,

Гулять во двор пошла.


Когда хозяин есть,

Такая жизнь собак,

Бездомным тяжелее,

Их жизнь просто мрак.


Чтобы поесть немало,

Им надо пробежать,

Помойки, уголки все

Вниманием объять.


Но главное бездомной,

Живой ещё остаться,

Опасностей немало,

Ей надо опасаться.


Отраву в еду сыпят,

Чтоб умерли они,

Стреляют в них, чем могут,

Суровы жучек дни.


И если вдруг бездомную,

Ты в дом к себе возьмёшь,

То лучшего ты друга,

Для сердца обретёшь.


Собака всею жизнью,

Тебе будет верна,

И точно не забудет,

Хозяйского добра.

На жизнь кидаю взгляд я бесприцельный

Памяти собаки по кличке Граф, взятой, когда то с улицы грязной и голодной! А при приведении в порядок, оказавшемся красавцем голубым той-пуделем, радовавшей мою семью и очень любившей нас, как и мы его!


На жизнь кидаю взгляд я бесприцельный,

Как будто ничего я не хочу,

Но всё не так, от вас сейчас не скрою,

Я жизнь полнокровную люблю!


Когда живёшь и любишь, и страдаешь,

Когда опасность чувствуешь нутром,

Когда ошибки даже совершаешь,

Но исправляешь всё же их потом.


Когда друзья в тебя уже не верят,

Но ты покажешь, удивив всех их,

Когда враги устроят свои козни,

Но ты не угодишь, конечно, в них.


Когда жена вдруг, и опустит руки,

Глядя на всех глазами очень злыми,

Ты ей поможешь, взяв себе побольше,

Её проблем, их сплюсовав с своими.


На жизнь кидаю взгляд я бесприцельный,

Как будто ничего я не хочу,

Но я хочу, и очень, быть счастливым,

За то и цену полную плачу.

Грустинка в день рождения

Сегодня поздравления получишь ты сполна,

Кто скажет просто речь, кто пустит и слезинку,

Но как потом при всех, чтоб не видал никто,

Запрятать бы подальше тебе твою грустинку.


Которая придёт, таков уж твой удел,

Что год ещё один, полёт свой завершил,

И что уже другой очередной годок,

Тебя и, не спросив, мотор уже включил.


Такая вот и жизнь у каждого из нас,

Она, то знает как, пройдём судьбы тропинку,

Так пусть уж не торопятся идущие года,

И спрячь ещё на год на них свою грустинку.

Ты сказала сейчас, что тебя не люблю

Ты сказала сейчас, что тебя не люблю,

Есть ли прок от таких вот речей,

Лучше что-то скажи, чтобы сердце зажечь,

Чтобы стала оно горячей.


Только речи твои не о том говорят,

Словно в сердце стучишь башмаком,

Ни к чему все слова, стань немного добрей,

Чтоб не стал я тебе чужаком.


На траву для двоих я постель постелю,

Ляжем рядом в обнимку с тобой,

Зацелую я губы взасос в эту ночь

Под большой и красивой луной


А на утро для нас запоёт соловей,

Как он чудно поёт для людей,

Ты, услышав его, улыбнёшься не раз,

Сердцем станешь намного теплей.

Эшафот Календаря

Новый день, как загорит заря,

Вмиг взойдёт на эшафот Календаря,

Он надеется – помилуют его,

Календарь же, не жалеет никого.


Здесь, стоять на эшафоте нелегко,

Все, кто может, смотрят на него,

День метается, но скоро, всё, конец,

Зря, на милость он надеется, глупец.


Эшафот замазан кровью прошлых дней,

Что так ждали милости людей,

Только люди глухи к смерти дней иль дня,

Отдавая с жизни дань для палача.


А палач уже готов, для него работа,

Убивать наши деньки – главная забота,

Нам же дни, все в памяти, нужно сохранить,

Жить красиво и достойно, чтоб их не забыть.

Дождь вкосую льёт неделю

Дождь вкосую льёт неделю,

Каждый день хожу в плаще,

Жду прихода солнца скоро,

К нам с футболкой на плече.

Всё просушит, всё проветрит,

Новый солнечный денёк,

И в глазах людей раздует,

Новый жизни огонёк.

Что здесь, на мосту стою я?

Что здесь, на мосту стою я?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза