Бремя Милосердия (СИ)

Он раздумывал о том, как редко встречаются ему красивые человеческие лица. Сегодня он видел красивое лицо человека впервые за долгое время. Это было лицо старика, искренне сожалевшего о кривде – не из страха за себя, а из внутреннего ощущения того, как надо жить, из раскаяния в своих изъянах, мешающих ему жить именно так. Собственно, ради этого старого лоцмана Мёрэйн и затеял всё представление. Куда чаще он ограничивался тем, что просто навевал браконьерам сны – такие, после которых даже циники становились суеверными и в праведники живо обращались… Но Лоннэ Синяк был из тех, с кем можно работать. Он на всю жизнь сохранит память об этой встрече. И через него на побережье родится новая легенда, которая освежит в людских сердцах уважение к Веде и страх перед неправедными делами…

Этой осенью не явил себя сакрим Мэам. Дурное предзнаменование, издревле предупреждавшее людей о неприятностях и испытаниях. 159 лет подряд, со времён самой Войны, Серебряный Крест показывался в осеннем небе каждый год: порой – на двое или даже трое суток, а иной раз – на пару часов, но каждый год ведуны Ламби, жрецы Левранда, священники Эрендерской Единой Церкви и настоятели монастырей различных сект – все на свой лад совершали богослужения в честь Сияющего Бога. Напрасно в этот год они совершали приготовления. Напрасно…

Ведуны хмурились и качали головами. Даже Неприметные мрачно шептались, глядя на небо. А уж после того, как в начале месяца Йат скончался старый Мастер Стражи, – и вовсе сникли. Смерть любимого главнокомандующего была внезапной и глубоко потрясла всех. Мёрэйн особенно тяжело переносил расставание с другом. Вдобавок старик не успел назначить преемника, и на посту Мастера Стражи его сменил человек не слишком симпатичный – бывший комендант пограничной базы Эмокабэ, мастер Гоода. Чаще, чем обычно, Мёрэйн отлучался теперь с форта, чтобы побыть наедине с морем. Шторма месяца Йат в этом году были особенно свирепыми – то и дело бросались они на побережье, обрушивались на белые стены форта, глухо гремели в скалах… Море волновалось. Море негодовало. Море чувствовало что-то – что-то такое, что до поры было неведомо Мёрэйну. Но Мёрэйн привык доверять морю.

Мёрэйн подставил холодному зимнему ветру, наполненному морской влагой, лицо и обнажённые руки. Провёл пальцами по предплечьям, словно гладя изгибы вытатуированной змеи, и с силой стряхнул руки над пропастью.

Пора возвращаться на форт. В полдень начнётся церемония Прошения о вступлении в Стражу. Провести её надо засветло. Мастер Оррэ Таита в отлучке, так что его, Мёрэйна, присутствие необходимо. Комендант, должно быть, уже заждался его…

Вернувшись в грот, Мёрэйн прошёл в глубину, к самой дальней стене, и пробрался в узкую щель между камней. За нею была другая пещера. Почти половина этого второго помещения была залита водой. Мёрэйн нырнул в подземное озеро. Единственный путь из внешнего мира в его Грот – помимо, разумеется, пути по воздуху, которым проникнуть сюда могли лишь вездесущие духи – вёл через лабиринт подводных пещер.

Форт Гира Моона был самой древней и самой главной базой Неприметной Стражи Ламби. Он был построен на заре колониальной эпохи, когда Стража только начинала свою славную историю. Место для форта было выбрано как нельзя более удачно: Мыс Ветров, южный из двух скалистых громад, замыкающих бухту Сильвеарены, далеко выдавался в море, подобно окаменевшему хребту гигантского зверя. Утёсы чёрного базальта с выходами белого камня здесь были выше, чем обрывы плато в других местах, и форт господствовал над всем побережьем. Вправленный в скалу, как алмаз в оправу, и скрытый среди гигантских руин древнего моронского города, он царил над Сильвеареной уже без малого шесть тысяч лет. Никто, кроме Неприметных и некоторых ведунов, не приближался к форту: моронские руины были древним местом силы, а от баз Неприметной Стражи обычные жители старались держаться подальше.

Задние ворота форта были, как всегда, заперты изнутри. Когда Мёрэйн подошёл, они гостеприимно распахнулись под его взглядом и сами собой захлопнулись за его спиной. Молоденькие караульные, застигнутые врасплох, запоздало встали навытяжку. Мёрэйна обдало волной их эмоций, мыслей и ощущений. Один из постовых думал о предстоящей церемонии: просить о вступлении придёт кто-то из его родственников. Второй мучился последствиями неумеренных возлияний, совершённых вчера вечером… Оба при появлении Мёрэйна забыли о своих проблемах. Мёрэйн усмехнулся.

– Давно пора бы привыкнуть.

– Так точно, вэддан, – отчеканили караульные в один голос.

– Всё спокойно?

– Так точно, вэддан.

– Церемония Прошения вот-вот начнётся, – раздался из-за угла сухой старческий голос, и с боковой лестницы сплыл мастер Гоода – крепкий бородатый старец в голубом шёлковом ассари. Часовые замерли как статуи.

– Мы уже думали, что потеряли вэддана, – говорил мастер Гоода, по обыкновению, немного в сторону, не глядя на Мёрэйна прямо. – Вэддан, без сомнения, был занят очень важным делом, не требующим отлагательства настолько, что ради оного возможно пренебречь церемонией.