Бремя страстей человеческих

She put on a black skirt, but chose the bodice of the evening dress which she liked best: it was of a white damask which was fashionable in those days.	Она надела черную юбку и лиф от любимого вечернего платья - из белого, очень модного в ту пору Дамаска.
She looked at herself in the glass.	Миссис Кэри поглядела на себя в зеркало.
Her face was very pale, but her skin was clear: she had never had much colour, and this had always made the redness of her beautiful mouth emphatic.	Щеки были без кровинки, но зато кожа очень нежная. Впрочем, румяной ее и прежде нельзя было назвать, но ее розовые губы красиво выделялись на бледном лице.
She could not restrain a sob.	Теперь же, глядя в зеркало, ей стоило большого труда не разрыдаться, но жалеть себя было некогда: она и так чувствовала отчаянную усталость.
But she could not afford to be sorry for herself; she was feeling already desperately tired; and she put on the furs which Henry had given her the Christmas before-she had been so proud of them and so happy then-and slipped downstairs with beating heart.	Закутавшись в меха, которые Г енри подарил ей на прошлое рождество - как она ими тогда гордилась и дорожила,- она с бьющимся сердцем спустилась вниз.
She got safely out of the house and drove to a photographer. She paid for a dozen photographs.	Выскользнув незамеченной из дому, она поехала к фотографу и заплатила ему за дюжину снимков.
She was obliged to ask for a glass of water in the middle of the sitting; and the assistant, seeing she was ill, suggested that she should come another day, but she insisted on staying till the end.	Посреди сеанса ей пришлось попросить стакан воды, и помощник фотографа, видя, что она больна, предложил ей приехать в другой раз, но она настояла на том, чтобы ее сфотографировали.
At last it was finished, and she drove back again to the dingy little house in Kensington which she hated with all her heart.	Наконец ее отпустили, и она вернулась в убогий домик в Кенсингтоне, который ненавидела всей душой.
It was a horrible house to die in.	Тяжело было умирать в таком доме.
She found the front door open, and when she drove up the maid and Emma ran down the steps to help her.	Она издали увидела, что парадная дверь открыта, а когда подъехала к дому, со ступенек сбежали Эмма и горничная.
They had been frightened when they found her room empty.	Найдя спальню пустой, они очень перепугались.
At first they thought she must have gone to Miss Watkin, and the cook was sent round.	Сначала им пришло в голову, что больная ушла к мисс Уоткин, и за ней послали кухарку.
Miss Watkin came back with her and was waiting anxiously in the drawing-room.	Но та скоро вернулась вместе с встревоженной мисс Уоткин, которая сейчас дожидалась в гостиной.
She came downstairs now full of anxiety and reproaches; but the exertion had been more than Mrs. Carey was fit for, and when the occasion for firmness no longer existed she gave way. She fell heavily into Emma's arms and was carried upstairs.	Она в тревоге вышла навстречу миссис Кэри и осыпала ее упреками, но напряжение, которое перенесла больная, оказалось ей не под силу: теперь, когда не нужно было больше себя превозмогать, миссис Кэри упала на руки Эмме, и ее отнесли наверх.
She remained unconscious for a time that seemed incredibly long to those that watched her, and the doctor, hurriedly sent for, did not come.	Там она пролежала без сознания так долго, что всем показалось, будто она никогда не очнется, а доктор, за которым послали, все не приходил.