Бремя страстей человеческих

Like many Kentish folk her family had gone out regularly, glad to earn a little money, but especially regarding the annual outing, looked forward to for months, as the best of holidays.	Как и многие жители Кента, Ательни выходили на сбор хмеля, радуясь случаю заработать немножко денег, но прежде всего потому, что эту ежегодную поездку на лоно природы они считали самым лучшим летним отдыхом, о котором мечтали чуть не весь год.
The work was not hard, it was done in common, in the open air, and for the children it was a long, delightful picnic; here the young men met the maidens; in the long evenings when work was over they wandered about the lanes, making love; and the hopping season was generally followed by weddings.	Работа была не тяжелая, делали ее сообща, на свежем воздухе; для детей это превращалось в долгий, увлекательный пикник; молодые парни встречались здесь с девушками, и длинными вечерами после работы они в обнимку прогуливались по лугам; сезон сбора хмеля обычно кончался свадьбами.
They went out in carts with bedding, pots and pans, chairs and tables; and Ferne while the hopping lasted was deserted.	На хмельник выезжали на телегах, нагруженных подушками и одеялами, кастрюлями, стульями и столами, и, пока собирали хмель, Ферн словно вымирал.
They were very exclusive and would have resented the intrusion of foreigners, as they called the people who came from London; they looked down upon them and feared them too; they were a rough lot, and the respectable country folk did not want to mix with them.	Местный люд не очень любил якшаться с "пришлыми", как звали тут людей, приехавших из Лондона; на них смотрели косо, их слегка побаивались: ведь это был народ буйный, и добропорядочные крестьяне не желали иметь с ними дела.
In the old days the hoppers slept in barns, but ten years ago a row of huts had been erected at the side of a meadow; and the Athelnys, like many others, had the same hut every year.	В былые времена сборщики хмеля спали в амбарах, но десять лет назад на краю луга был построен ряд хижин, и Ательни, как и многие другие, каждый год занимали одну из них.
Athelny met Philip at the station in a cart he had borrowed from the public-house at which he had got a room for Philip.	Ательни приехал за Филипом на станцию в повозке, которую попросил в трактире, где снял для него комнату.
It was a quarter of a mile from the hop-field.	Трактир находился в четверти мили от хмельника.
They left his bag there and walked over to the meadow in which were the huts.	Оставив в комнате чемодан, они пошли пешком на лужайку, где стояли хижины.
They were nothing more than a long, low shed, divided into little rooms about twelve feet square.	Это были, попросту говоря, длинные, низкие сараи, разделенные на каморки по двенадцать футов.
In front of each was a fire of sticks, round which a family was grouped, eagerly watching the cooking of supper.	Перед каждой хижиной был разложен костер, вокруг которого собиралась вся семья, с нетерпением ожидая ужина.
The sea-air and the sun had browned already the faces of Athelny's children.	Морской воздух и солнце закоптили лица детишек.
Mrs. Athelny seemed a different woman in her sun-bonnet: you felt that the long years in the city had made no real difference to her; she was the country woman born and bred, and you could see how much at home she found herself in the country.	Сама миссис Ательни казалась тут совсем другим человеком; видно было, что годы, прожитые в городе, ничуть ее не изменили: душой и телом она осталась деревенской женщиной и чувствовала себя здесь как рыба в воде.
She was frying bacon and at the same time keeping an eye on the younger children, but she had a hearty handshake and a jolly smile for Philip.	Она жарила сало, не спуская в то же время глаз с младших детей, и, приветливо улыбаясь, сердечно пожала руку Филипу.