- Не считаю, - он уселся на один из стоявших в ряд около окна стульев и вытянул ноги. Туфли у него были тоже не из дешевых и начищены до зеркального блеска. - Повторяю еще раз: с точки зрения советского законодательства, Николай Львович, вы абсолютно невиновны.
Он сделал паузу и продолжал:
- Но есть еще то, что выше закона. Партийная целесообразность. Слыхали про такого зверя?
Я усмехнулся и кивнул. Виновен человек или не виновен в нашей стране давно уже решали не судьи, а партийные органы.
- А посему свой срок заключения вы неминуемо получите. Моя задача - сделать так, чтобы этот срок оказался минимальным.
- Понятно. И за эту услугу с вашей стороны я, конечно, должен сдать все наши пароли и явки...
- Какая чепуха! - он расхохотался. - Мне совершенно не нужны ваши пароли и явки, Николай Львович! Тем более, что никаких паролей и явок в вашем писательском кругу вовсе и не было!
- Ваш подчиненный Свиридов придерживается иного мнения, осторожно заметил я.
- Свиридов туп от рождения, - на лице Павла Петровича обозначилась брезгливая гримаса. - Мне не нужны ваши пароли и явки. Мне нужны вы, Николай Львович. Точнее говоря, мне нужны ваши рассказы и повести.
- Никогда не думал, что в ПГБ найдутся почитатели моего творчества, - я скептически покачал головой.
- И тем не менее таковые нашлись, - он снова устремил на меня свой пронзительный взгляд. - Я полагаю, что ваше творчество очень полезно для нашей страны, Николай Львович.
- Опомнитесь, Павел Петрович, - я впервые решился назвать его по имени и отчеству. - Если руководство ПГБ узнает о ваших литературных вкусах, то боюсь, что ваша служба на Лубянке окончится очень быстро!
- Поверьте, мне увольнение не грозит, - Синицкий пренебрежительно взмахнул рукой. - Я готов любому замшелому партийному чиновнику доказать, что ваше литературное творчество работает на общее дело. На построение коммунизма в нашей стране.
- Вот как? Интересно... Ну, а мне самому вы не могли бы это доказать? Я как-то уже привык относить себя к тем, кто стоит по другую сторону идеологических баррикад...