Брешь во времени (СИ)

Последнее, чего Эр хотела, – это говорить с эти человеком, от которого по коже бегали мурашки. Но она знала, что сейчас не лучшее время позволить своему волнению взять верх. Поэтому она кивнула и повернулась к мужчине.

– Дорогуша, – начал Голд, – расскажи мне, что ты помнишь об этом переходе.

– Ничего, – честно призналась Эр, – Я ничего не помню. В один момент я у себя дома, а в следующий уже здесь. О самом перемещении я ничего не помню.

– А до этого? Помнишь, чем ты была занята незадолго до путешествия во времени?

– Я… – Эр поколебалась, глядя поочерёдно на Реджину и Эмму. – Я отдыхала.

– Отдыхала? – уточнил Голд, – Ты спала?

– Нет, – честно ответила она, – Только собиралась спать. Я просто лежала в постели.

– И что ты делала? – не унимался Голд, – О чём думала?

Щёки Эр порозовели:

– О любви, – шепотом ответила она, – Я думала о любви.

========== Глава 17 ==========

Щёки Эр порозовели: – О любви, – шепотом ответила она, – Я думала о любви.

________________________________________

Эмма сморщила лицо в замешательстве, заметив слабый румянец на щеках Эр, что не шло ни в какое сравнение с цветом лица Реджины, которое стало красным, как помидор. Голд не сдержал слабый смешок.

– Я не догоняю, – проговорила Эмма, – Это имеет какое-то значение?

– Боже правый, – Голд негромко засмеялся, ухмыляясь, – У судьбы и впрямь занятное чувство юмора, согласитесь.

Эмма тяжело вздохнула и закатила глаза.

– А у меня сейчас занятное чувство «что блин здесь происходит, так может вы прекратите ваше ехидное хихиканье и объясните, в чём дело»?

– Едва ли это можно назвать ехидным хихиканьем, – возразил Голд, сощурившись, будто раздумывал над этим. – Проказливый смех – более точное определение.

Эмма несколько раз моргнула, молча глядя на него.

– Серьёзно? – протянула она, – Лучше найдите себе хобби.

– А вам надо поработать над своим зловещим смехом, – усмехнулся Голд.

– Ну да - ну да, – отмахнулась Эмма, – Может, вернёмся к нашему вопросу?

– Разумеется, – кивнул Голд.

Эмма покосилась на Реджину и обнаружила, что та буквально застыла на месте. Более того, она будто забыла, как дышать, стоило Эр произнести слово «любовь». Свон начала переживать, что если она в ближайшее время не сделает вдох, из помидора превратится в чернику.

– Реджина? – мягко обратилась она.

Реджина подняла на неё глаза, глубокие, и, как показалось Эмме, испуганные, но в них было что-то ещё. Что-то вроде… изумления, вроде просветления. У Эммы перехватило дыхание.

– Что такое? – прошептала блондинка.

Реджина задержала на ней взгляд ещё на секунду, затем с трудом сглотнула, откашлялась, и повернулась к Голду.

– Разве могла она сама открыть брешь?

– Мы с вами оба знаем, какой силой вы располагаете, Реджина, а запах мускатного ореха – явно ваш характерный фирменный знак.

– Воу, правда, что ли? – вмешалась Эмма, – Так вот почему всегда пахнет корицей или мускатным орехом, когда ты переносишься?

– Да, но, – возразила Реджина, пропуская её слова мимо ушей, – Эр всего шестнадцать. Она ещё даже не начала практиковать магию.

Глаза Эр расширились: – Магию? – пробормотала она себе под нос, в голосе сквозили смятение и страх. – Я владею магией?

В ответ Эмма сжала её плечо; молчаливое обещание, что скоро они об этом поговорят, но сейчас нельзя отвлекаться. Ей нужно понять важность того, что им предстояло узнать, даже несмотря на то, какое странное взаимопонимание явно установилось между Реджиной и Голдом.

– Именно, – ответил мужчина, – магия всегда была частью вас, она жила в ваших клетках с момента зачатия. Взрыв эмоций или отчаянное желание чего-либо дало вам возможность подключиться к этой магии без должного обучения. Вы пожелали любви – и ваша магия откликнулась.

– А как же брешь? – спросила Эмма, - Допустим, Эр могла открыть её случайно, но вы сказали, что бреши заключают в себе судьбу, которую обошли стороной. Так как она оказалась здесь?

– А, – кивнул Голд, постукивая пальцами по набалдашнику трости, – Вот здесь всё немного запутано, мисс Свон. Да, бреши содержат в себе направление обойдённой судьбы, если остаются нетронутыми. Они и не должны быть открыты. А открыть их должным образом можно лишь получив доступ к упомянутой обойдённой судьбе с помощью самой судьбы.

– Вот серьёзно? – вздохнула Эмма. – Вы сами себя сейчас слышите? Это же бессмыслица какая-то.

– Я же сказал, что это запутано, дорогая, – усмехнулся Голд.

– Да, и вы не шутили, – ответила Эмма, покачав головой. – Значит, нельзя добраться до этой обойденной судьбы, если только не с помощью самой судьбы?

– Всё верно. Если же её открыть насильно, брешь просто становится неконтролируемым порталом.

– Неконтролируемым, – тихо повторила Эмма, – В книге заклинаний Реджины сказано, что бреши непостоянны.

– В точку, – кивнул Голд, – Бреши во времени непостоянны потому что неконтролируемы. Они не имеют структуры. Они могут двигаться во времени в любом направлении. Если человек ступит в брешь, не имея в голове чёткой мысли, он буквально может оказаться в любой точке временной шкалы мироздания.