Бриджит Джонс: на грани безумия

– У меня связи в высших эшелонах власти, и, я полагаю, учитывая, каков сейчас политический климат… – я на мгновение остановилась и многозначительно на него посмотрела (политический климат – это же всегда что-то значит?), – вашей стране совсем не пойдет на пользу, если наши средства массовой информации сообщат, что меня держат в тюрьме, в отвратительных условиях, за преступление, которого я явно не совершала (что вы и сами фактически признаете), и что здешняя полиция не исполняет законов своей страны и не расследует преступление должным образом.

Подобрав саронг, я с достоинством села на место и уставилась на него холодным взглядом.

Он поерзал на стуле, потом поглядел в свои бумаги, взял ручку и поднял глаза на меня.

– Мисс Джонс, давайте еще раз вернемся к тому моменту, когда вы обнаружили, что ваш дом обокрали.

Ха!

Среда, 27 августа

51 кг, сигареты: 2 (но какой ценой достались!), мечты о том, что сейчас в камеру ворвется Марк Дарси (или Колин Ферт, или принц Уильям) и крикнет: «Именем Господа Бога и Англии – освободите мою будущую жену!»: в огромном кол-ве.

Миновали два наполненных тревогой дня, в течение которых ничего не происходило. Не было ни сообщений, ни посетителей – только постоянные требования исполнить песни Мадонны. Держалась лишь благодаря тому, что снова и снова читала «Если». И вот сегодня утром приходит Чарли – в совершенно новой ипостаси! Крайне серьезен, строг и уверен в себе. Принес еще одну передачу: сэндвичи с брынзой, которые – в связи с приходившими мне ранее в голову мыслями об оплодотворении в тюрьме – мне как-то не захотелось есть.

– Ну что, дело сдвинулось с мертвой точки, – сказал Чарли тоном правительственного чиновника высшего уровня, владеющего ядерными секретами страны. – Министерство иностранных дел поднатужилось.

– Вы поговорили со своим папой? – спросила я, стараясь не представлять себе «тужащихся» министров.

– Ага-ага, – кивнул он в ответ. – Теперь там знают о вашем деле.

– О нем в газетах написали? – взволнованно поинтересовалась я.

– Нет. Не хотят шума. А я вам письма принес. Ваши подруги моему папе передали. Он говорит, красотки они у вас.

Дрожащими руками я вскрыла большой коричневый конверт с эмблемой Министерства иностранных дел. Первое письмо было от Джуд и Шерон. Написано таким слогом, точно они шифруются, опасаясь шпионов.

«Бридж,

Не волнуйся. С тобой. Все сделаем. Джед найден. Марк Дарси в деле(!)».

Сердце чуть не выскочило у меня из груди. Лучше новостей не придумаешь (не считая, конечно, отмены приговора на десять лет).

«Не забывай: внутренний стержень и похудение в тюрьме. Скоро в „192". Еще раз: не волнуйся. Мы победим.

С любовью, Джуд и Шерон».

На глаза у меня навернулись слезы. Потом я открыла второй конверт. Может, это письмо от Марка?

Внутри оказалась гармошка открыток с видами озера Виндермир. Текст на обратной стороне гласил:

«Навестили бабушку в доме престарелых, путешествуем по Озерному краю. Погода не всегда хорошая, но зато в лавочках куча отличных товаров. Папа купил себе жилет из овчины! Будь добра, позвони Юне и напомни ей, чтобы включила таймер.

С любовью,

мама».

Суббота, 30 августа

51 кг (надеюсь), алкоголь: 6 порц. (ура!), сигареты:

0, калории: 8755 (ура!), инспектирование сумки с целью убедиться, что наркотиков в ней нет: 24 подхода.

6.00. В самолете. Я свободна! Лечу домой! Худая, помывшаяся, волосы гладкие! На мне моя собственная одежда, причем чистая! Ура! Под рукой «Мари Клер», «Хелло!» и бульварные газеты.

6.30. Настроение по непонятной причине испортилось. Как-то не по себе от того, что я снова в тесноте, темноте и все кругом спят. Должна вроде быть на седьмом небе от счастья, но мне почему-то плохо.

Вчера вечером за мной пришли надзиратели. Отвели меня в какую-то комнату, где я получила назад свою одежду. Там же меня ждал сотрудник посольства, но не Чарли, а некий Брайан, на нем была странного вида рубашка с короткими рукавами и очки в тонкой оправе. Он сказал, что в Дубае все сдвинулось, что моим делом заинтересовались в самых высших кругах МИДа и что меня приказано вывезти из страны как можно быстрее – пока не поменялся политический климат.