Бригадир

Советник. Воля твоя, братец. Ты весьма худо поступаешь с своею супругою. Бригадир. А она весьма худо со мной. Советница. Чем же, сударь? Бригадир. Тем, матушка, что не к месту печальна, не к добру весела, зажилась, греха много, некстати. Советник. Как некстати? Что ж ты и заправду, сватушка? Дай бог ей многолетное здоровье и долгие веки. С умом ли ты? Кому ты желаешь смерти? Сын. Желать смерти никому не надобно, mon cher реге, ниже собаке, не только моей матушке. Бригадир. Иван, не учи ты меня. Я хотя это и молвил, однако все больше ей хочу добра, нежели ты нам обоим. Сын. Я вас не учу, а говорю правду. Бригадир. Говори ее тогда, когда спрашивают. Советница. Для чего же вы говорите ему тогда, когда он вас не спрашивает? Бригадир. Для того, матушка, что он мой сын; каково же мне будет, когда люди станут говорить, что у этакого-то бригадира, человека заслуженного, есть сын негодница? Сын. Батюшка! я негодница, Je vous demande par don;* я такой сын, по которому свет узнает вас больше, нежели по вашем бригадирстве! Вы, monsieur (к Добролюбову), конечно, знаете сами много детей, которые делают честь своим отцам. Добролюбов. А еще больше таких, которые им делают бесчестье. Правда и то, что всему причиной воспитание. Бригадир. Так, государь мой, это правда. Дура мать его, а моя жена, причиною тому, что он сделался повесою, и тем хуже, что сделался он повесою французскою. Худы русские, а французские еще гаже. Советник. Э! Господа бога не боишься ты, сватушка; за что ругаешь ты так свою супругу, которая может назваться вместилищем человеческих добродетелей? Бригадир. Каких? Советник. Она смиренна, яко агнец, трудолюбива, яко пчела, прекрасна, яко райская птица (вздыхая), и верна, яко горлица. Бригадир. Разве умна, как корова, прекрасна, как бы кто... как сова. Советник. Как дерзаешь ты применить свою супругу к ночной птице? Бригадир. Денную дуру к нощной птице применить, кажется, можно. * Я прошу прощения. Советник (вздыхая) Однако она все тебе верна пребывает. Советница. В самом деле, много в ней добродетели, если она вас любит. Бригадир. Да кого же ей любить-то, ежели не меня? Мне дурно самому хвастать; а, право, я, кажется, благодаря бога, заслужил мой чин верой и правдой, то есть она по мне стала бригадиршей, а не я по жене бригадир; это в нынешнем свете приметить надобно. Так как же ей другого-то и полюбить можно? А кабы я не таков был, тогда посмотрел бы ее добродетель; а особливо когда бы поискал в ней кто-нибудь также из нашей братьи первых пяти классов. Советник. Нет, братец, не говори того: супруга твоя воистину не такова. Да не похвалится всяка плоть пред богом; а хоть бы достойный и предостойный человек поискал в ней, право бы ничего не нашел. Ведь это, мой друг, не город, - штурмом не возьмешь. Бригадир. Ты говоришь это, а я знаю, каков я. Сын. Что ж вы, батюшка? Ха, ха, ха, ха! Неужели вы думаете сердце взять штурмом? Бригадир. Иван! Мне кажется, нет ли теперь штурмы в твоей головушке? Не можно ли потише? Советница. Вы сами шуметь больше всех любите. Я не знаю, для чего вы хотите, чтоб сын ваш не говорил того, что он думает? Вы ужесть как бизарны! * (К сыну и Добролюбову.) Messieurs! я хочу оставить их продолжать важные их дискуры** и вас прошу сделать то же. Сын. Я иду за вами. Adieu, messieurs!*** Добролюбов. Я воле вашей повинуюсь.

ЯВЛЕНИЕ VII Бригадир и Советник