Бриганты

— Что, награбились уже?! — удивился я.

— Нет, но говорят, сюда идет ваш маршал Луи де Сансерр с очень большим отрядом, — рассказал гасконец.

У меня складывалось впечатление, что лазутчиками в обеих сражающимся армиям служили одни и те же люди. Они ходили туда-сюда, рассказывали одним, что видели или узнали у других, и смотрели и слушали, чтобы было, что рассказать другим. Скорее всего, так зарабатывали на жизнь монахи нищенствующих орденов, которых не обижали воины обеих сторон.

После допроса гасконца раздели и отдали уцелевшим крестьянам сожженной деревни. Что крестьяне с ним делали — не знаю, но орал громко. Правда, не долго.

Мы догнали отряд англичан возле переправы через реку Крёз. На противоположном берегу начиналась «английская» территория, поэтому отряд Джона Чандоса расслабился. Рыцари, легкая конница и лучники переправились на пароме первыми. Став лагерем на противоположном берегу возле деревни, ждали, когда переправится обоз. Когда мы подъехали к реке, на нашем берегу оставалось семнадцать арб, запряженных волами. Нагружены арбы были не хуже, чем та, что мы отбили у гасконцев. Охраняли их всего с полсотни копейщиков. Они стояли, сидели или лежали на берегу и ждали, когда вернется паром, на котором помешалась всего одна арба. Мы тоже подождали паром. Он представлял собой что-то типа большого плота. С того борта, что на течение, стоят две Л-образные стойки, внутри которых пропущен пеньковый канат, привязанный к столбам, вкопанным на берегах рядом с небольшими причальчиками. Два крепких мужика на плоту тянут за этот канат, перемещая плавсредство поперек реки. При переправе на «английский» берег им помогают возничие, а обратно тянуть приходится самим, поэтому движутся медленнее. Когда паром причалил к берегу, из леса выплеснулся мой отряд.

— Нотр-Дам! За маршала Сансерра! — кричали мои бойцы, налетев на вражеских пехотинцев.

«Нотр-Дам» — это общий боевой клич французов. К нему обычно добавляют имя своего командира. Пусть англичане думают, что мы — передовой отряд французского маршала. Я заколол пикой двоих гасконцев. Брать их в плен нет смысла. Выкуп не получишь, в рабство не продашь, а отпустить — опять придется с ними воевать. Зато арестовали паромщиков, чтобы не смогли перевезти врагов на наш берег. Этих не было смысла убивать, потому что самим пригодятся. Паром нужен всем. Часть моих бойцов развернули арбы и погнали их по дороге прочь от реки, а остальные торопливо собирали оружие и доспехи убитых.

На противоположный берег выехали несколько рыцарей. Наверное, среди них и сам Джон Чандос. В лицо я его не знал, а немолодых рыцарей там было несколько, и все облачены в одинаково богатые доспехи. Один рыцарь был на соловом жеребце. Если не ошибаюсь, это фальшивый граф Ангус. Английские рыцари спокойно смотрели, как мы уводим часть их добычи. А что они могли сделать?! Переправиться через реку вплавь под обстрелом арбалетчиков?!

Я помазал им рукой и крикнул на английском языке:

— Передайте мою благодарность Джону Чандосу за то, что собрал для меня добычу!

— Ты будешь жестоко наказан за эти слова, наглец! — крикнул в ответ всадник на соловом жеребце.

— Ангус, ты мог это сделать в нашу предыдущую встречу, но трусливо сбежал! — осадил я.

— Я вызываю тебя на поединок, подлый француз, нападающий из засад! — возмущенно крикнул он.

— На поединок вызывают равного, а мне сказали, что ты такой же ненастоящий рыцарь, как и граф! — бросил я, отдал честь остальным английским рыцарям и не спеша поехал вслед за захваченным обозом, пропуская мимо ушей оскорбления, которые изблевывал в мой адрес самозваный граф Ангус.

В паре лье от переправы мы отпустили паромщиков, а на следующем перекрестке повернули в сторону замка Ла-Рош-Позе, возле которого стояли отряды герцога Бурбонского. Надо было избавиться от обоза и поделить деньги, чтобы у бойцов было больше желания воевать.

20

Маршал Франции Луи де Сансерр оказался медлительным, если не сказать, заторможенным человеком. Такое впечатление, что к сорока годам у него почти полностью сели батарейке. Даже голову, покрытую густыми темно-русыми волосами, он поворачивал так, будто потянул мышцы шеи, боится резким движением сделать себе больно. Маршал — это пока что всего лишь командир большого отряда. Он собрал вечером нас, два десятка командиров поменьше, в холле замка Ла-Рош-Позе, чтобы обсудить план действий. Точнее, бездействий. Мало того, что сам ничего не делает, так еще и другим запрещает покидать лагерь.

— Как сообщили лазутчики, в отряде виконта Джона Гастингса, старшего сына графа Пемброукского, три-четыре сотни воинов, в основном рыцари и оруженосцы, а нас более семисот. Они уже набрали добычи, так что движутся медленно. Людовик Бурбонский хочет, чтобы мы напали на этот отряд и взяли графа в плен. Как вы знаете, англичане захватили в плен Изабеллу, мать герцога. Можно было бы сделать размен, — рассказал Луи не Сансерр.