Бриганты

Я ничего не ответил, чтобы сразу понял, насколько глупо его предложение. Никак не вобью в его голову, что воевать идут, чтобы чего-то добиться в жизни, а не славно погибнуть. Впрочем, для кого-то жизнь — это минута славы. Культ «минутославцев» усиленно пропагандируют диктаторы, называя его патриотизмом и прочими красивыми словами. Это помогает им стравливать народный гнев и таким образом долго удерживаться у власти.

Англичане на нас так и не напали. Пришли Карне де Бретон и Луи де Сен-Жюльен со своими отрядами, ведя несколько пленных рыцарей и оруженосцев. Пленные несли на плаще Джона Чандоса. На нем поверх кольчуги было белое с красным столбом на груди, парчовое сюрко, длинное, такие сейчас не в моде. Лицо залито кровью. Колющий удар, скорее всего, копьем, пришелся в правую щеку у носа и ниже правой пустой глазницы. Говорят, что глаз коннетабль Гиени потерял на охоте. Старый вояка был еще жив, но без сознания.

— Все-таки мы взяли его в плен, пусть и раненого! — радостно сообщил Луи де Сен-Жюльен.

— Как это тебе удалось? — поинтересовался я.

— Не мне, а одному из моих оруженосцев Жаку де Сен-Мартену. Сэр Чандос поскользнулся, а оруженосец, который был справа, со стороны выбитого глаза, всадил ему копье под поднятое забрало, — рассказал Луи де Сен-Жюльен и торжественно пообещал: — Как только Жак де Сен-Мартен выздоровеет, произведу в рыцари! Его ранили копьем в обе ноги.

— А Джон Чандос не просто так появился здесь. Предатель его привел. Тот самый, который собирался помочь захватить аббатство, — сообщил Карне де Бретон. — Когда проезжали Шавиньи, он там остался, доложил своему новому сеньору, что мы гонимся за английским отрядом.

— Жаль, что он погиб в бою! — огорченно произнес Луи де Сен-Жюльен. — Он лишил меня и моих бойцов славного зрелища.

— Мы захватили у англичан большие щиты, — сообщил Карне де Бретон. — Можно теперь и с этими, — кивнул он на противоположную сторону моста, — расправиться.

— Давай попробуем, — согласился я.

Мне достался большой и тяжелый щит, заостренный внизу. На щите был нарисован пеший рыцарь, который опирался на двуручный меч. Такие щиты обычно используют французы, у англичан нижняя кромка прямая. Надевался он на плечо, рука продевалась в большую скобу до локтя, а кистью держишься за вторую скобу, поменьше. Карне де Бретон встал в центре, Луи де Сен-Жюльен — справа от него, а я — слева. За нами расположились три рыцаря с большими щитами, а за ними построились те, у кого щиты были маленькие, рыцарские.

— Наверх понимаемся медленно, а потом бежим, — предложил Карне де Бретон.

Прикрываясь щитами, мы дошли почти до верхушки моста и остановились, разочарованные. Англичан на противоположном берегу не было. Видать, решили, что мы передумали преследовать их, и поскакали дальше.

— Попробую догнать их со своим отрядом, — предложил я, потому что лошади остались только у моих арбалетчиков.

— Лучше догони наших слуг и верни их сюда вместе с нашими лошадьми. Увидев англичан, эти трусы рванули так, что и след их пропал! — выпалил Карне де Бретон. — Устал я ходить пешком в доспехах.

— Если догонишь англичан с лошадьми, пригони и их, — шутливо посоветовал Луи де Сен-Жюльен.

Я забрал коня у Анри де Халле, пересадив его вторым к Мишелю де Велькуру. Выслав вперед разведку, поскакал в обратную сторону. Следов на дороге теперь было столько, словно здесь прошла большая армия. По пути поймали восемь лошадей. Я пересел на большого белого жеребца, который принадлежал Луи де Сен-Жюльену. Доехав до поворота на Шавиньи, мы убедились, что англичане с лошадьми укрылись за валом с палисадом. Своих слуг тоже не обнаружили. Пришлось скакать дальше в сторону аббатства, собирая по пути отставших лошадей.

Догнали мы отважных слуг в километре от аббатства. Они решили, что господа погибли. Собирались, наверное, поделить лошадей и прочее имущество и разъехаться по домам. Поэтому долго не останавливались, несмотря на требования моих арбалетчиков. Из примерно полутора сотен лошадей, которые они погнали пастись, сохранили они не больше трети. Еще десятка два мы собрали по пути. Я послал слуг в аббатство с десятком арбалетчиков, чтобы взяли оттуда всех лошадей и следовали за нами.

К мосту мы вернулись, когда день уже заканчивался. Там было пусто. Только раздетые трупы лежали на месте сражения. Я пытался понять, куда делись два отряда и пленные. Разминуться мы с ними не могли. В деревнях по пути их не было. Идти пешком вглубь английской территории — глупо. Разве что направились к Шавиньи.

Загадку помогли решить двое бойцов из отряда Луи де Сен-Жюльена. Они вышли из леса, когда я приказал своим арбалетчикам следовать в Шавиньи. Оба были без копий и щитов.

Тот, что постарше и без зубов снизу в центре, рассказал, пришепетывая:

— Как только вы ускакали, сюда пришел большой отряд англичан. Командиры не решились вступить с ними в бой. Карне де Бретон сдался взятому им в плен Бертрану де Кассилю, а Луи де Сен-Жюльен — Джону Чамбо. Мы под шумок спрятались в лесу. Собирались до ночи пересидеть, а потом пойти в аббатство.