Бриганты

Контора располагалась на первом этаже каменного дома и представляла собой комнату, разделенную на две неравные части деревянной перегородкой, не доходившей сантиметров тридцать до потолка. В первой, большей части стоял стол, накрытый зеленым сукном, и пять табуреток с сиденьями из кожи, набитой конским волосом. Цвет сукна напомнил мне, что банк — это тоже казино, но похитрее. Во вторую часть вела дверь, закрытая на висячий замок. Джакомо Градениго было тридцать с небольшим. Черноволосый, кареглазый, с крючковатым носом и короткой острой бородкой, он не был похож на меня. Разве что роста выше среднего для этой эпохи. Одет в черно-белое котарди из плотной шелковой ткани и шелковые шоссы, тоже черно-белые, причем цвета располагались в шахматном порядке. Черные пулены имели длинные носы, загнутые кверху и назад и закрепленные в таком положение золотыми цепочками, пристегнутыми другим концом к золотым колечкам на подъемах. На указательном пальце левой руки массивный золотой перстень-печатка. Я не сразу понял, что на печатке изображена «роза ветров», превращенная в крест с двумя дополнительными тонкими диагоналями, проходящими через перекрестье.

— Мой дед воевал под командованием Александра, маркграфа Бодоницы и Эвбеи. Он был женат на дочери дожа Пьетро Градениго. Не твой родственник? — первым делом спросил я.

— Мой дед, — гордо ответил банкир.

— А как поживает твой отец Александр Градениго? — спросил я.

— Умер от Черной смерти вместе с моей матушкой, — ответил Джакомо.

— А бабушка Беатриче? — не удержался и спросил я.

— Тоже. Она умерла самой первой. Потом матушка и отец, а мы, младшие дети, жили за городом, поэтому и не заболели, — рассказал банкир.

— Царство им небесное! — пожелал я, перекрестившись.

Джакомо Градениго последовал моему примеру.

- Моему деду служба у твоего деда дала баронство. Может, и у их внуков сотрудничество получится не хуже?! — высказал я предположение.

— Смотря, о каком сотрудничестве пойдет речь, — уклончиво произнес Джакомо Градениго. — Кредит я даю только под ценный залог и самое меньшее под двадцать процентов годовых.

— Кредит мне не нужен, — отказался я. — Хотел бы оставить у тебя деньги на год или больше процентов под пять.

— Под два процента. Если сумма большая, дам два с половиной, — предложил он.

— А какая сумма считается большой? — поинтересовался я.

— Пятьсот ливров, — ответил мой внук.

Значит, дела у него идут не так уж и хорошо. Явно не хватает денег на раскрутку.

— Дам тебе очень большую сумму под четыре процента, — сказал я и назвал эту сумму, хотя изначально собирался положить на счет половину ее, а вторую — в другой банк.

У Джакомо отвисла нижняя челюсть.

Быстро справившись с эмоциями, он произнес мигом осипшим голосом:

— Под три процента.

— Сойдемся на трех с половиной, — произнес я. — Уступлю тебе только потому, что твой дед помог разбогатеть моему, а я помогу разбогатеть тебе. В твой карман буду оседать шестнадцать с половиной процентов.

— Меньше, — возразил он. — Двадцать — это начало торга. К тому же, бывают невозвраты.

— Скажешь мне, кто не возвращает, потолкую с ним, — предложил я.

— Это важные сеньоры, с ними просто так не потолкуешь, — предупредил Джакомо Градениго.

— Важнее Бертрана дю Геклена? — задал я вопрос.

— Нет, — ответил он. — Говорят, бретонец станет коннетаблем Франции.

— А я — его баннерет, причем не самый последний, — проинформировал своего внука и крикнул в сторону входной двери: — Жак, заносите сундук!

Жак Оруженосец и еще один арбалетчик занесли окованный медью сундук из красного дерева, бывшую собственность Роджера Кобхэма.

Отпустив арбалетчиков, я открыл замок, поднял крышку. Золотые монеты заполняли сундук примерно наполовину. Их вид зачаровал моего внука. В бабушку пошел. Та тоже могла часами перебирать золотые монеты, любоваться ими.

— Пересчитывай и напиши расписку, — произнес я, потому что не собирался ждать долго.

Пересчитав монеты, Джакомо отнес их в отгороженную часть комнаты, после чего написал расписку.

— Не боишься доверять мне такую большую сумму?! — спросил он удивленно.

— Нет, — ответил я и добавил шутливо: — Всё равно в семье останутся.

Мой внук не понял смысл последней фразы, но произнес торжественно:

— Я тебя не подведу!

Все-таки, кое-что он взял и от меня.

35

Мы стоим в городе Манс, который расположен на границе Мэна и Анжу. Городок так себе, серый, грязный и скучный. Может быть, так кажется потому, что пятый день идет дождь, иногда со снегом. Для первых чисел ноября погода довольно холодная. Такое впечатление, что я в средней полосе России, а не во Франции. В двенадцатом веке здесь было, а в двадцать первом веке будет намного теплее. Впрочем, в холле замка возле камина, в котором пляшет алое пламя, погода не кажется такой уж паршивой.