Брикстонская петля (СИ)

— Тебе знакомо это слово? Вот так новость. То есть, ты знаешь не только его звучание, ты понимаешь его значение и осознаешь контекст, в котором оно используется. То есть, это твоя принципиальная позиция — быть невежливой хамкой?

Времени выслушивать это у Холмс не оставалось, и вместо ответа на риторический вопрос, единственной целью которого была попытка то ли образумить её, то ли зацепить, она с напором позвала:

— Джон!

Он улыбнулся ещё шире и снова занялся одеялом.

— Скажи это снова.

— Что?

— Повтори, чтобы я убедился, что мне не послышалось и не приснилось.

— Пожалуйста.

— Пожалуйста — что?

— Пожалуйста, Джон, дай мотоцикл.

Ватсон укрылся, закинул руки под голову, закрыл глаза и блаженно протянул:

— Ох, как же чертовски хорошо это звучит, Шерлок.

Две из трех целей были успешно достигнуты. Результат в эксперименте по расположению Ватсона к себе Холмс нашла более, чем удовлетворительным. Она закрыла ноутбук, лишая комнату единственного источника своеобразного освещения, и на ощупь отыскала пачку сигарет.

***

Ему очень хотелось спать — бессонная ночь накануне и сильная усталость лишали его сил и желания шевелиться, но лежать в кровати Холмс в её спальне без неё самой Джону Ватсону почему-то было неуютно. Она торопливо оделась в темноте, всё же добилась от него ключей от «Бонневиля» и в очередной раз за сутки стремительно ушла. Джон остался один. Какое-то время он провел в спальне Мелинды, подбив поудобнее подушку, хранящую горький сигаретный запах, и пытаясь снова задремать, но безуспешно. Потому поднялся и оделся, заглянул в ванную комнату Холмс — одинокая зубная щетка на углу раковины и опрокинутая бутылка геля для душа просто на дне ванной — и закрыл краны, наконец прекращая многочасовой непрерывный поток воды, а затем вышел на кухню. Он описал несколько растерянных кругов вокруг неё, не понимая: он был голоден, хотел помыть посуду или подняться к себе, помыться и завалиться в кровать. Ватсон испытывал какое-то странное сочетание полнейшего физического опустошения и эмоциональной переполненности. Ему будто хотелось подпрыгивать от радости, но не было сил это делать.

Джон как раз взял с плиты чайник, чтобы наполнить его и закипятить, когда услышал на лестнице осторожные шаги.

— Доктор Ватсон! — раздался звонкий голос миссис Хадсон. — Это я. Вы там одеты? Могу я войти?

Он негромко вздохнул, борясь с внезапно возникшим желанием ответить отказом — ему отчасти было стыдно, отчасти не хотелось компании — и сказал:

— Да, конечно, входите.

И, оттягивая время, когда нужно было повернуться, посмотреть на хозяйку дома, безусловно, слышавшую абсолютно всё, и заговорить с ней, повернул кран. Вода с оглушительным металлическим плеском потекла в чайник. Джон наполнил его до самых краев, затем старательно разжег огонь на плите, затем очень осторожно опустил на него чайник, и лишь потом оглянулся.

Миссис Хадсон стояла в двери, ведущей с лестницы прямо в кухню, держала в руках тарелку с пирогом и мягко улыбалась.

— Вот, я принесла Вам подкрепиться. Сама только что испекла — сливовый пирог.

Джону казалось, что она пришла, чтобы отчитать его или пригрозить, и не хотел сейчас быть втянутым в подобный разговор, но въевшаяся в подкорку вежливость взяла верх и он предложил:

— Хотите чаю, миссис Хадсон?

— Да, благодарю.

Она пружинистым шагом пересекла кухню и вошла в гостиную. Сдвинула на столе нагромождения вещей Холмс и поставила туда пирог, подняла с пола влажное полотенце, встряхнула его, распрямляя, и повесила на спинку одного из стульев. Вернувшись на кухню, по-хозяйски достала со шкафа два блюдца и вилки. Джон наблюдал за движениями её небольших аккуратных рук, покрывшихся первыми рыжеватыми пятнами старения, с кроваво-красными прямоугольниками ногтей, и неожиданно для себя самого выдал:

— Расскажите мне о Мэл.

Миссис Хадсон подняла на него взгляд и улыбнулась.

— А что Вы уже о ней знаете, дорогой? — осторожно поинтересовалась она. И Джона снова неприятно укололо что-то вроде обиды и даже ревности от того, как последовательно и упрямо люди, приближенные к Холмс, оберегали её от него, будто он был какой-то неоспоримой угрозой.

— Ну… я знаю, что ей тридцать один, и что она частный детектив, консультирующий Скотланд-Ярд, — Джон боролся с просочившимся в голос раздражением. Он добавил: — Познакомился с Грегори Лестрейдом.

— Инспектором, — кивнула с пониманием миссис Хадсон.