Брикстонская петля (СИ)

Джон перевел взгляд со снимка на миссис Хадсон. Та стояла рядом с ним, заглядывая в фотографию, и взгляд её казался невидящим, затуманившимся воспоминаниями, а уголки подведенных губ грустно опустились. Ватсон снова посмотрел на фото. Запечатленная на нём миссис Хадсон — сколько ей тогда могло быть? Тридцать? — ещё не знала, что овдовеет, что будет жить в требующем ремонта тесном доме у Риджентс-Парка, что круглолицая девочка у неё на руках вырастет в нелюдимую остроугольную Шерлок, курящую в постели и получающую удовольствие от расследования серийного убийства.

— Эдвард и Мари-Луиз Холмс погибли в начале двухтысячных в авиакатастрофе, — сообщила миссис Хадсон после паузы. Ватсон посмотрел на неё и перехватил её необычно остекленевший взгляд.

— Для Мэл и Майкрофта это, вероятно, было ударом, — ответил он рефлекторно. Миссис Хадсон тряхнула головой и невесело усмехнулась.

— Мэл и Майкрофт… особенные люди, дорогой. По ним сложно определить их эмоции, — она протянула руку за фотографией и добавила. — Если они способны на эмоции в принципе. Для меня это до сих пор загадка.

На плите за их спинами, посвистывая, закипел чайник.

***

Когда Мелинда Холмс протолкалась по Уайтхолл-Плейс и возле отеля «Коринтия» свернула на набережную Виктории, Грегори Лестрейд уже ждал её на привычном месте под опорой пешеходного моста. Он устало оперся локтем о низкий потертый трансформаторный ящик, наклонившись всей долговязой фигурой, и с силой, болезненно морщась, потирал шею и затылок. Рядом с его локтем на ящике стояло два закрытых стакана кофе.

Мелинда заехала на тротуар, перехватив удивленный взгляд Лестрейда, прокрутила ключ, заглушая мотор, и по инерции прокатилась вперед несколько метров.

— Серьезно? — вскинув брови и стараясь перекричать шум катящихся под мостом машин, спросил Лестрейд. — Мотоцикл? С каких пор ты ездишь на мотоцикле?

— С недавних, — ответила глухо Мелинда. В спине и, особенно, ногах ощущалась щемящая усталость. Ездить на «Бонневиле» самостоятельно оказалось непросто, особенно на низких скоростях и во время остановок — ей едва хватало роста и сил удерживать мотоцикл вертикально. Она дважды безуспешно мотнула ногой в поисках металлической ножки прежде, чем наконец смогла её подцепить и выставить.

— И выбрала эту развалюху? — подойдя к ней и подхватив кофе, не унимался Лестрейд.

Холмс оперла «Бонневиль» на узком заплеванном пятачке между опорами ступеней, ведущих с набережной на мост, и, сперто выдохнув, ответила:

— Это не мой. Это Джона.

Выражение лица инспектора вмиг ожесточилось: брови сдвинулись на переносице, образовывая глубокую тень, падающую на глаза, нос словно заострился, губы поджались, стиснулись зубы и оттого выпятилась нижняя челюсть. Холмс едва перенесла сотрясающуюся от усталости и напряжения ногу над мотоциклом, встала перед Лестрейдом и окинула его взглядом.

— Джона? — переспросил он. — Доктора Джона Ватсона? Твоего нового соседа?

Под глазами залегли глубокие серые тени усталости, в шее и голове растекалась боль от безуспешной попытки подремать на диване в кабинете. Глаза были мутно уставшими покрасневшими, всё лицо взялось нездоровым румянцем, руки едва различимо подрагивали. От всего выпитого кофе у Лестрейда очевидно подскочило давление — после ночного выезда он так и не смог отдохнуть и пытался отыскать бодрость в разбавленном сливками и сахаром кофеине.

— Верно, — кивнула Холмс больше своим наблюдениям, чем в ответ на вопрос Грегори, и добавила: — Можно твой телефон?

Он протянул ей один из стаканов — горячие картонные стенки того пробудили неприятное жжение в ладони — забрался под пальто в карман брюк, выудил оттуда мобильный и безропотно подал Мелинде. То был уже несколько лет неизменный смартфон, устаревший на несколько поколений, с косой трещиной в верхнем углу экрана. Но на нём оказался новый чехол. Из добротной, качественно отделанной натуральной кожи, без каких-либо тиснений, надписей или значков. Чехол такой очевидно высокой стоимости едва ли мог быть подарком от коллег — в Скотланд-Ярде на подарки скидывались скупо и выбирали что-то шуточное, бесполезное; друзья подобные вещи также не дарили; такую заботу о личной технике обычно проявляли лишь близкие родственники. Холмс прокрутила телефон, заметно потяжелевший в чехле и приобретший приятную шероховатость, в пальцах. Подарок от жены, очевидно. Выбранный торопливо, возможно, в последний день, безо всяких усилий, не персонализированный, но достаточно дорогостоящий, чтобы откупиться от слабых угрызений совести — такое могла подарить лишь бесповоротно охладевшая супруга.