Бриллиантовая пыль

Вскоре уже под конвоем какого-то сержанта Игоря привели в небольшой кабинет. Витлицкий, конечно же, слышал краем уха жуткие разговоры о зловещих застенках, имеющихся в том самом учреждении, куда он попал, но обстановка внутри кабинета оказалась вполне себе безобидной: несгораемый шкаф; письменный стол под зеленым сукном с лампой и чугунным чернильным прибором; пара стульев — все это можно было встретить в любой советской конторе. Хозяин кабинета особого трепета тоже не вызывал: молодой лейтенант — под стать Витлицкому, только одетый в новенькую, с иголочки форму со скрипучей портупеей, в то время как мятая гимнастерка Игоря после ночи, проведенной в камере, выглядела довольно неряшливо, а ремень у него отобрали еще в комендатуре.

Некоторое время лейтенант молчал, пристально разглядывая арестованного. Эту привычку он придумал себе сам, чем очень гордился, считая, что это производит на допрашиваемых неизгладимое впечатление, после чего они должны были рассказывать все как на духу. Однако несолидная внешность вкупе с мальчишеским лицом с румяными щеками и бархатными ресницами вокруг зеленоватого цвета глаз практически сводили на нет устрашающий эффект.

— Моя фамилия Волгин, — представился лейтенант. — Я — следователь. Буду вести ваше дело. — Витлицкий молчал, переминаясь с ноги на ногу. — Садитесь… — велел щеголеватый следователь, и сам присел за стол. — Рассказывайте…

Витлицкий послушно опустился на стул и затравленно посмотрел на лейтенанта. Тот ответил ему ободряющим взглядом безо всякого упрека или злости, а скорее даже сочувственным.

— Я — сирота, вырос в детском доме, родителей своих не помню, кем они были не знаю… — начал рассказывать Игорь, непроизвольно пытаясь опровергнуть версию о своем буржуйском происхождении.

— О детстве потом, — прервал Витлицкого следователь, вперив в него пронзительный, как он считал, взгляд. — Сначала рассказывайте, кто и когда вас завербовал?

От неожиданности Игорь выпучил глаза и закашлялся от внезапно появившегося спазма в горле.

— Чего?.. Я не понял?.. — пролепетал он чужим, скрипучим голосом.

— Ваньку валять не будем! — отрезал Волгин. — Нам известно о вашей работе на иностранную разведку!

— Какую разведку?..

— Значит, сотрудничать со следствием не желаем? Вам же хуже!

— Да я желаю! — воскликнул Игорь. — Желаю! Я только не понимаю… Что я должен?..

— Что за сведения вы передали вашему связному при последней встрече? — сделав суровое лицо, спросил лейтенант. — Когда и где назначена следующая встреча?

Витлицкий совсем растерялся. Сказать о том, что он не понимает, о чем говорит следователь, Игорь боялся, но сидеть и молчать он тоже опасался.

— Я не передавал сведений, да и не знаю я ничего… такого… — вполголоса пробормотал Игорь.

— Какого такого?

— Ну того… Чего передают иностранным разведкам…

— А откуда вы знаете, какие сведения интересуют иностранную разведку?

Витлицкий не нашелся с ответом и в сильном замешательстве замолчал, чувствуя, что запутывается все больше и больше.

— Бросьте изворачиваться! — повысив голос, сказал следователь. — Три недели назад вы встречались со связным в сквере на Садовой улице прямо у Пехотной школы, где вы учились, — лейтенант поднялся из-за стола и грозно посмотрел сверху вниз на Витлицкого. — Отпираться бесполезно, — добавил он, — у нас есть свидетели.

«Ах вот оно что! — догадался Игорь. — Это он о Бродском… Яшка Колокольцев донес, сволочь!»

— Это никакой не связной! — с жаром возразил Витлицкий. — Это Ефим Соломонович Бродский. Он до революции служил у моего деда…

— Стоп, стоп, — перебил Игоря следователь. — Вы же говорили, что о своих родных ничего не знаете.

От ужаса у Витлицкого потемнело в глазах; он понял, что проговорился.

— Я не то хотел сказать!.. — воскликнул Игорь. — Разведка тут абсолютно ни при чем. Этот человек нашел меня, чтобы… — тут он запнулся и обреченно добавил. — Хорошо, я вам все расскажу.

— Давно бы так, — кивнул следователь, как будто ничего другого от допрашиваемого и не ожидал, после чего не спеша обмакнул ручку в чернильницу, придвинул к себе бланк протокола и вопросительно посмотрел на Витлицкого. — Я вас внимательно слушаю…