Бриллиантовая рука

Издав крик ужаса, повинуясь не то охватившему его страху, не то природному чувству самосохранения, Семен Семеныч молниеносно размахнулся тяжеленной рукой, которая почему-то в этот момент оказалась освобожденной от повязки, и нанес ею удар сокрушительной силы, который пришелся как раз по голове таксиста. Взвыв от боли и неожиданности, тот выронил руль, и машину завертело волчком на самом центре безлюдного перекрестка. Однако Семен Семеныча теперь мало тревожила вероятность аварии. Не помня себя, он привстал и навалился всем телом на бандита. А в том, что перед ним сидел бандит, у него больше сомнений не было.

Завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Зажав пытавшемуся что-то кричать таксисту рот ладонью правой руки, Семен Семеныч левой наносил тому все новые удары. И откуда только в смиренном и деликатном Горбункове нашлось столько силы, темперамента и злости? Еще немного — и он убил бы своего обидчика, если бы тот, каким-то неимоверным усилием освободив свой рот, не успел выкрикнуть:

— Семен Семеныч! Меня прислали, чтобы помочь! Я капитан службы госбезопасности!

— Я вам не верю! Не верю! — кричал Горбунков, не в силах остановиться. Правда, удары он теперь наносил не с прежней рьяностью и мощью.

Наконец, Семен Семеныч устал и безвольно откинулся на спинку сиденья.

— давно меня так не отделывали, Семен Семеныч,— миролюбиво сказал капитан, прикладывая носовой платок к подбитой щеке, по которой текла алая струйка крови.— Во многих перепалках мне приходилось бывать, но схватка с вами, пожалуй, запомнится на всю жизнь.

Отдышавшись, Горбунков тихо и почти виновато про­молвил:

— Почему же вы мне сразу не сказали?..

* * *

Дождь все не прекращался. Было уже заполночь, и до­рога почти опустела, лишь изредка мимо с шумом проноси­лись редкие встречные машины, короткими вспышками света наполняя салон автомобиля, в котором, уже мирно беседуя, ехали Горбунков и капитан госбезопасности Неча­ев. Семен Семеныч пересел вперед. Его еще недавно озабо­ченное и растерянное лицо теперь изменилось до неузнава­емости. На губах блуждала виноватая улыбка. Забинто­ванная рука лежала теперь на колене, так как поддержи­вавший ее лоскут белой ткани пришлось отдать капитану, чтобы перевязать израненное лицо. Семен Семеныч сделал это, когда увидел, что носовой платок, насквозь пропи­танный кровью, уже не помогает. Алая струйка упрямо текла из раны под левым глазом капитана, грозя испачкать пиджак. И теперь капитан выглядел довольно смешно и нелепо в этой импровизированной повязке, словно чело­век, страдающий от флюса.

Посокрушавшись над своими необдуманными действия­ми и повздыхав еще какое-то время, Семен Семеныч спросил:

— Так что же мне теперь делать?

Не спуская глаз с дороги, капитан сказал:

— Ничего не нужно делать.

— Но как же...

— Живите, как жили. Сами клюнут.

— Вы думаете?

— Уверен. Они будут следить за вами, а мы — за ними. И как только попытаются снять — мы их возьмем.

Горбунков грустно улыбнулся:

— Да-да, я понимаю. Это что-то вроде живца... Здорово вы придумали... Понимаю, сам рыбак.

— Вот и хорошо,— серьезно сказал капитан, сделав вид, что не понял шутки.

— Они, конечно, предложат большой выкуп,— фанта­зировал Горбунков.— А я еще поторгуюсь.

— Не думаю.

— Почему не думаете?

— А зачем им себя выдавать? Они же уверены, что вы ничего не знаете. Даже не догадываетесь. Они попытаются получить свой товар бесплатно и незаметно для вас.

— Как же можно человеку срезать гипс незаметно?

— Мо-о-жно,— протянул капитан.

— Например?

— Есть разные способы. Я, правда, не знаю, как они будут действовать, но человека можно, во-первых, напоить, усыпить...

— Угу,— понимающе кивнул Горбунков.

— ...оглушить. Ну, в общем, все это можно снять с бес­чувственного тела.

Семен Семеныч насторожился:

— Как это — с бесчувственного тела?

— Очень просто, я же вам сказал. Вы ничего не ощуща­ете, находясь либо под наркозом, либо под воздействием алкоголя...

— А вот здесь вы ошибаетесь! Я не пью.

— Наконец, с трупа.

— Угу,— снова по инерции повторил Горбунков, но, вникнув в последние слова, испуганно посмотрел на капи­тана.— Как вы сказали? С чьего трупа?

Капитан ответил не сразу. Потом, едва заметно вздох­нув, заверил:

— Ну, я убежден, что на этот раз до такой развязки не дойдет.

— А что, были такие случаи, что доходило?

— Ах, Семен Семеныч, чего только не бывает в нашей практике! Но вы не беспокойтесь. Мы постараемся обеспе­чить вам надежную защиту.

Горбунков вдруг как-то сник. Мысленно он прикиды­вал, как бы поскорее избавиться от этой забитой до отказа драгоценностями гипсовой трубы, отягощавшей не только бедную ушибленную руку, но и душу.

— Михаил Иванович,— наконец решился он.

— Да?

— А нельзя ли, чтобы этот гипс поносил кто-нибудь другой? Например, из ваших сотрудников?

Взгляд, которым вместо ответа одарил Горбункова ка­питан, был красноречивее всяких слов.

— Ах, да! — спохватился Семен Семеныч.— Извините, я не подумал!

— Вы, конечно можете отказаться, и ничего вам за это не будет, уверяю вас...

— Да нет, что вы, я не трус,— попытался оправдаться Горбунков, но...

— Что «но»?

— Но я боюсь...